мини с ФБ-2018

[Thexalux]

Название: Жена алхимика
Автор: GRAFENONE
Размер: мини, 1 790 слов
Пейринг/Персонажи: Риза Хоукай/Рой Мустанг, Бертольд Хоукай
Категория: гет
Жанр: жизнеописание
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: От сумы, тюрьмы и алхимиков — не зарекайся.
Читать на Ao3

Во дворе и в школе все девчонки-сверстницы только и говорили, что о мальчишках. Ризе казалось это несерьёзным. В самом деле, не в их же возрасте обсуждать, кому какой достанется муж. Риза смотрела на сверстниц, как на младших — с пренебрежительным снисхождением. Её не занимали эти разговоры, она держалась немного поодаль и после уроков сразу торопилась домой, пусть ей и не хотелось. Ей хотелось бы задержаться, подольше не возвращаться, но она не могла себе позволить оставлять отца в одиночестве дольше необходимого. По этому поводу в ней жил смутный страх, причину которого она не знала.

Однажды в очередных девчачьях бредовых возгласах Риза услышала следующее: «А я хочу стать женой алхимика!»

Риза обернулась со скованным любопытством, и увидела стайку пёстреньких, как дикие птички, девочек. Одна наклонилась к той, что в центре, и спросила, округлив глаза:

— Государственного?

Девочка посередине смутилась немножко, но потом решительно ответила:

— Можно, и государственного!

— Но это же... ну, опасно. Военные и всё такое...

— Дурочка ты, Майри! Муж-военный — это же здорово! Ты представь только!..

— Да что там представлять, — перебила подругу Майри, дёргая свою каштановую косичку. — Вот мой папа говорит, что военные злые и делают много плохого. Так что если уж алхимик, то обычный. Они хорошие.

Девочки ушли дальше от Ризы, и она больше не вслушивалась в их разговор. Впервые она сама задумалась об этом и вспомнила то, что каждый день видит дома: пустую неуютную квартиру, мрачную какую-то, даже при свете дня; кругом — взвеси пыли, вопреки всем стараниям Ризы поддерживать порядок и чистоту; закрытые двери и одна особенная, запертая — в комнату отца. Он всегда занят и всегда работает. И Риза знала, что работа ему куда важнее неё.

Риза не любила алхимиков, она их боялась. И уж тем более ей не хотелось, чтобы в её жизни появлялся ещё хотя бы один алхимик — государственный или нет.

* * *

Ризе хотелось стать цветочницей. Она смотрела за стеклянные витрины недавно открывшейся цветочной лавки, и думала, что было бы здорово проводить вот так всё время, в тёплой лавочке, насквозь пахнущей цветами. Продавать маленькие кусочки лета даже зимой. Так же, как эта милая улыбчивая женщина, склоняться к детям, чтобы легонько погладить по голове, улыбаться покупателям, встречать всех неизменно радостным «Здравствуйте!», будто каждый человек в этой лавке — особенный. Будто он не просто обычный покупатель, а в самом деле очень важный человек, не важно, весёлым он или грустным зашёл в лавку.

Риза видела, как выходили из этой двери люди, немного потрясённые, но счастливые, в них рождалась, оживала, зажигалась чистая и искристая радость. И всё лишь благодаря одной цветочнице.

Ризе бы очень хотелось также дарить людям чувства веселья и безопасности, чтобы хотя бы на миг они забывали обо всех своих печалях.

Риза всё чаще задерживалась после уроков у витрины. Ей надо было спешить домой, она помнила, но ничего не могла с собой поделать. И вот однажды это вышло ей боком.

Когда Риза вбежала в дверь, запыхавшаяся, покрасневшая от спешки, она наткнулась на отца, который стоял прямо в дверях.

— Ты задержалась, — недовольно сказал отец и поджал губы. Ризе стало невыносимо стыдно за опоздание, она была почти готова разрыдаться.

— Прости, — пролепетала она, опуская глаза. Бертольд только отмахнулся, и из-за его спины выглянул мальчишка. Выше Ризы и, очевидно, старше на пару лет.

Вздорный мальчишка, сразу отметила Риза. Это было видно по сияющим чуть раскосым глазам — чудной, нездешний, совсем не аместрийский разрез, — по вихрастым волосам, по широкой улыбке. Мальчишка не вызывал у Ризы доверия, но всё в его внешности так и кричало о смеси аместрийской крови, так что у Ризы это просто не могло не вызвать любопытства.

— Это — Рой Мустанг, — произнёс Бертольд. — С этого дня он будет моим учеником.

Он говорил сухо и сдержанно, но Риза была абсолютно потрясена. Она никогда бы не подумала, что отец решится взять кого-то себе в ученики. Уж больно собственнически относился он к своей алхимии. Он не мог отвлечься от неё даже на родную дочь, а тут решился делить её с каким-то мальчишкой! Ризу вмиг сковала зависть и ревность. Она знала, что это плохие чувства, но ничего не могла с собой поделать. Она ненавидела алхимию, которая отняла у неё отца, и она ненавидела Роя Мустанга, который лишил её всякой надежды на обретение.

Мальчишка тем временем легко улыбнулся, совсем не подозревая о тёмных мыслях Ризы, и протянул руку.

— Риза, — всё же назвалась она и с неохотой пожала мальчишескую руку. — Риза Хоукай.

— Очень приятно.

* * *

Время летело быстро, но Риза уже знала, что цветочницей ей не стать. Ей была уготована совсем другая дорога, и она приняла это с достоинством — потому что выбор, нашёптанный судьбой, был всё же её, Ризы, выбором. И она пошла в армию, вслед за чокнутым мальчишкой Мустангом, которого она со временем стала считать своим лучшим другом.

Она по-прежнему считала его вздорным, да и вообще его едва ли можно было бы назвать хорошим человеком в полном понимании этого слова. Например, когда Мустанг уже освоился в доме Хоукаев, и они притерпелись с Ризой друг к другу, Рой воровал конфеты из шикарного магазина на углу и таскал яблоки с рынка. Он был тем ещё прохвостом и умудрялся утягивать за собой Ризу. По правде сказать, он бесповоротно испортил в ней маленькую замкнутую девочку, мечтающую возиться с цветами.

Но даже несмотря на это, Рой был близок ей как человек и как друг. Она любила его нежной сестринской любовью. Она любила в нём своего друга, своего брата, даже любовь к отцу отчасти проявилась через любовь к Рою, но Риза уже тогда знала, что ни за что не полюбит его как мужчину — как алхимика. Она продолжит путь рядом с ним, будет поддерживать — так она решила, — но никогда не станет его любовницей. Уж скорее она будет верной подругой его супруге, чтобы в нужный момент утешать несчастную.

Она заранее сочувствовала избраннице Огненного алхимика Роя Мустанга.

* * *

Риза не раз читала, что когда человек влюбляется, первая эмоция, что в нём возникает после осознания, это, зачастую, отрицание. Когда она сама поняла, что любит Роя Мустанга уже без разделения своей любви на виды, она не почувствовала ни потрясения, ни испуга. Пожалуй, это её успокоило.

«Я столько лет рядом с ним, — с теплотой подумала Риза, — иначе всё и не могло случиться. Он заменил мне всех, он заменил мне мир».

На том и порешив, Риза отложила книгу и улыбнулась. Она очень трепетно любила человека рядом с собой. Как любят весну или рассвет, или какое-то погодное явление, или архитектурный шедевр. От этой любви Ризе становилось теплее и солнечнее. Точно огонь Мустанга грел её изнутри.

И от радости порою было не сдержать счастливого смеха.

* * *

Риза всегда боялась за Мустанга, за его жизнь и благополучие, потому что была не только его верной подчинённой, но и близким другом детства, отчасти — сестрой его души. То, что случалось между ними, такое волшебное и обоюдное, вовсе без названия, оно заставляло Ризу двигаться вперёд. И они шли вперёд вместе с Роем.

И дошли.

Дошли, дошагали, доползли до победного финала. И пускай он был куплен необъяснимо дорогой ценой, он того стоил. И в Ризе, несмотря на потери и усталость, жило бесконечное счастье. Она глядела на Мустанга и просто улыбалась тому, что он жив, тому, что она жива и может смотреть на него, и он может смотреть на неё в ответ. Такие немыслимые мелочи разжигали в ней настоящее солнце.

Но рано или поздно катастрофа должна была случиться.

И она случилась через месяц после их выписки из госпиталя. Мустанг как-то обернулся к ней, подошёл, посмотрел очень серьёзно, как вздорный мальчишка Рой Мустанг смотрел слишком редко. Риза забеспокоилась и вдруг осознала, что в комнате они одни.

«Хочет сообщить что-то важное непосредственно мне, — отметила про себя Риза, — или хочет, чтобы я знала первой».

Но Мустанг тяжело вздохнул, взглянул Ризе в глаза, как побитый пёс, и со всей своей дури бухнулся на колени.

На миг опустил голову, потом вскинул, сказал громко, отчаянно, точно гаркнул:

— Выходи за меня!

— Нет, — спокойно ответила Риза, не медля ни секунды и без шанса на компромисс, без намёка на агрессию.

«Выходи за меня!» — эта фраза была сказана с такой неподходящей интонацией, как будто он подбивал её на какую-то авантюру, как в детстве. «Пойдём на рынок, а!» — говорил он перед тем, как стащить парочку яблок или груш.

Вот и сейчас — «Выходи за меня, а!»

— А? — Мустанг был ошеломлён и вмиг растерял свой героически-скорбный вид.

— Нет, — повторила Риза. Стряхнула пылинку с плеча Мустанга и, глядя ему в глаза, сказала: — Если это всё, то мне нужно отнести бумаги в бухгалтерию.

И ушла.

* * *

Риза давно бросила попытки классифицировать свою любовь к Мустангу каким-либо образом. Она — любовь — просто была и всё. И она была непомерно сильной, жертвенной, крепкой, но Ризе не хотелось её как-то называть, не хотелось что-то менять. И уж конечно, не хотелось выходить замуж за Мустанга. А почему — кто знает.

Давало ли знать о себе детское отрицание или что-то ещё. Риза не знала.

— Эмм, — Эдвард задумчиво покачал головой, а потом в нерешительности обратился: — Мисс... Хоукай?

После всего случившегося он не мог назвать её старшим лейтенантом.

— Риза, — поправила она. — Нам с тобой уже ни к чему условности, Эд.

Риза улыбнулась с усталостью, и Эд кивнул ей.

Они сидели в её маленькой кухне, и снова говорила Риза. На этот раз Эдвард просто спросил как может спрашивать человек, твердо уверенный в своем настоящем; он спросил, как они живут, Хавок, Бреда, Фарман, Фьюри, Мустанг. Как она, Риза Хоукай. И Риза рассказала — и про Бреду, и про Хавока... А когда речь зашла о Мустанге она случайно проговорилась, забывшись, о его предложении. Эдвард присвистнул, а она прикусила язык.

— И вы согласились?

— Нет, — отрезала Риза, но тут же почувствовала смущение.

— Почему? — Эдвард нахмурился.

«Он стал совсем взрослым», — отметила Риза с улыбкой. Уже не мальчишка, молодой мужчина. Риза покачала головой, печально подумав про себя, как же быстро выросли дети, и рассказала ему свою историю — так же, как когда-то, казалось бы, целую жизнь назад она рассказала ему историю войны в Ишваре. Так же, как тогда Эдвард тихо выслушал всё, что ей захотелось ему сказать.

Теперь они всё ещё сидели на кухне, отставив остывший кофе.

— Хорошо, Риза, — согласился Эд и улыбнулся. — Он же нравится тебе. Даже нет, это любовь.

— Пожалуй, — Риза глянула в окно.

Но что делать дальше она не знала. Согласиться на эту безумную аферу значило сломать в себе что-то, покорёжить сам фундамент её мировоззрения. Риза едва ли была готова на такой подвиг. Эдвард вздохнул.

А потом сказал, что уезжает из Аместриса. Едет изучать западную алхимию, а его брат уже отправился в Син.

«Мальчики выросли», — вновь подумала Риза.

Они теперь сами будут строить свою жизнь, они теперь крепко стоят на ногах и идут вперёд, не останавливаясь на достигнутом.

Риза улыбнулась.

Какое же стремление жило в этих ребятишках, которых она знала с их нелёгкого детства. И сколько целей они открывали перед собой. У неё самой с полковником ещё много проблем, которые предстоит решить.

«Да, — решила Риза, — есть много вещей гораздо важнее».

В самом деле, она любила Мустанга, и любовь эта всегда будет с ней, что уж тут ещё думать или переживать. В мире есть вещи куда важнее, чем эта.

* * *

Когда через три года Эдвард возвратился в Централ и решился навестить Ризу Хоукай, то вместо неё его встретила молодая супруга генерала Мустанга.


Название: Непреднамеренное
Автор: GRAFENONE
Размер: мини, 1 017 слов
Пейринг/Персонажи: Рой Мустанг, Риза Хоукай
Категория: прегет
Жанр: ангст, слайс оф лайф, пропущенная сцена
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Он думает, какая же она смелая. Сколько же силы в этом хрупком женском теле, какая воля спрятана в этой нежной человеческой душе.
Примечание/Предупреждения: авторский взгляд на хронологию и некоторые события
Читать на Ao3

Она редко звала его по имени. Раньше, когда они были совсем детьми, это случалось куда чаще. Ругаясь, спрашивая, рассказывая, она всегда произносила своим детским голоском его взрослое имя.

«Рой».

С возрастом ей будто бы стало неловко звать его по имени. Впрочем, ему тоже. Несмотря на то, что они росли вместе, в их жизни наступил период, когда они стеснялись друг друга. Отводили глаза, общались робко-робко, совсем несмело.

Он помнил, как она обращалась к нему в письмах, пока он учился в Академии.

«Здравствуй, Рой!» — так она начинала каждое письмо.

«С дружеской симпатией, Риза Хоукай», — так она завершала каждое письмо.

Содержание из раза в раз менялось, а начало и конец — нет. И он любил перечитывать эти письма, представлял, как они звучали бы её голосом, постепенно меняющимся, взрослеющим вместе с ними.

И отвечал всегда также сдержанно: «Здравствуй, Риза!» в начале, «С дружеской симпатией, Рой Мустанг» в конце.

Хотя ему очень, до дрожи порою хотелось обратиться «Дорогая Риза» и подписаться «Навеки твой, Рой Мустанг». Конечно же, он не мог себе этого позволить, потому что фактически это было бы ложью, а Риза бы этого не простила.

Именно поэтому он просто перечитывал её письма, написанные ровным уверенным почерком человека, сильного духом. И он мечтал о её голосе.

Потом случилась война, и письма приходить перестали. Они снова были рядом, но теперь стали вовсе чужими. Ее речь стала предельно вежливой, она обращалась к нему на «Вы», говорила чуть надломленным хриплым голосом «майор Мустанг». И Рой не знал, сорвала она голос, рыдая по ночам, простудилась, наглоталась жесткого пустынного песка или это скорбь душит её так сильно. Он ничего не знал об этой новой Ризе, о курсанте Хоукай.

И это добавляло ему горечи, подливало отчаяния. Он по-прежнему хотел обнять её, по-прежнему хотел назвать дорогой, милой, возлюбленной. Но теперь не имел на это права — не имел права даже думать об этом. И ему оставалось только продолжать быть молчаливой опорой для неё, пытаться стать для нее опорой, учиться общаться едва уловимыми касаниями коленей в лагере.

Когда война кончилась, она внезапно назвала его «мистером Мустангом». Как же ему необычно и непривычно было это слышать из её уст! Называя его этим чужим именем, она просила его о невозможном.

И он — невозможно — согласился.

* * *

Когда он заходит к ней в квартиру, у него чувство, что он собирается её изнасиловать. Рой мог бы заверять, что изнасилование куда лучше того, что собирается сделать он, но это неправда. Будь его воля, он бы вообще не желал причинять ей вред.

Оглядываясь назад, он думает, что, может, ей жилось бы лучше, будь они не знакомы, но тут же отбрасывает эти мысли. Они несправедливы в первую очередь по отношению к самой Ризе. Мысли, навеянные беспомощностью человека перед смертью, вообще редко бывают справедливыми.

Она ощутимо нервничает. Его парализует паника. Она подходит к окну. Он стоит на пороге. Она задвигает шторы. Он хватается за косяк двери. Она боится обернуться. Он не может отвести взгляда от основания её шеи.

Такое уже случалось с ними, когда Риза, краснея, раздевалась перед ним. Рой тогда перепугался, в страхе испугать Ризу опасался даже дышать на неё. А она ёжилась, обхватывала себя руками и чувствовала себя очень неуютно. И Рой, конечно же, знал об этом, оттого терялся ещё больше. Чувствовал и стыд, и неловкость. Это была самая откровенная близость в его жизни, и она была очень смущающей и неуклюжей. Тогда он так и не смог заставить себя даже в успокаивающем жесте притронуться к ней, только смотрел. А хотелось огладить плечи, прижать к себе. Хотелось до дрожи, но желание это рождало в нём только ужас.

Теперь, он знает, всё будет иначе. Потому что теперь их, тех, и их, нынешних, разделяет слишком многое. Да что там — даже между ними, между Роем Мустангом и Ризой Хоукай, теперь непреодолимое расстояние.

Она расстёгивает блузу, и время замирает. Ткань ползёт с её плеч, она перехватывает её рукой, скованным жестом откидывает на постель, но до сих пор не оборачивается.

Он думает, какая же она смелая. Сколько же силы в этом хрупком женском теле, какая воля спрятана в этой нежной человеческой душе.

Рой не может себе позволить проявить слабину. Он подходит к ней, желая скрыть нетвёрдость походки, надевает одну перчатку, решительно кладёт ладонь ей на плечо, придерживая.

— Ты уверена? — спрашивает глухо. Бесполезный, глупый вопрос, выдающий его страх с потрохами, и следом — бесполезное, ненужное продолжение: — Дороги назад не будет.

Она молчит, а потом говорит через плечо, лишь чуть повернув голову:

— Рой, — голос её тих, но твёрд, и она впервые называет его по имени, впервые за очень долгое время. От этого у Роя всё внутри вскипает от противоположных чувств — от страха и восторга. Вот этой женщине он должен будет причинить боль? Какая горькая ирония, какая злая горечь.

— Назад дороги уже нет, — заканчивает она.

И она, конечно, права.

Рой выдыхает, прижимает её к себе ещё ближе и резко кладёт ладонь в перчатке на её спину.

Он хочет сказать «Прости», но сейчас этого говорить никак нельзя. Он закусывает губу и находит в себе силы не отвернуться. Он чувствует, как напрягаются её плечи, как она дёргается, и перехватывает её тело крепче. Время разбивается на несколько вечностей, и Рой с трудом усмиряет внутри себя желание отстраниться как можно скорее. Он ведёт ладонью вниз, пытаясь отвлечься от дрожи её тела, от запаха палёной плоти.

И, спустя множество, множество, разделённых между их душами агоний, всё заканчивается.

Риза вздрагивает в последний раз, оседая, и Рой не отпускает её. Знает, что у него нет права удерживать её таким образом, но всё равно подхватывает её, такую лёгкую и хрупкую, усаживает на кровать, прикрывает грудь блузкой.

Она дрожит, глаза её зажмурены, влажные щеточки ресниц кидают полукружья теней на покрасневшие скулы, а пальцы слабо и отчаянно цепляются за него. Рой вдруг осознаёт, что касается голыми руками её плеч. Он чувствует её кожу под своими руками, но ещё большим откровением ему кажется то, что он чувствует свои руки на её коже.

Он нервно, судорожно выдыхает, утыкается в её макушку. Он чувствует усталость и страх, который за краткое время пребывания в этой квартире кажется приросшим к его душе. Ему хочется убраться отсюда вместе с Ризой, ему хочется всю следующую жизнь не выпускать её из объятий, ему хочется открыть окно и вымыть руки.

Но он ничего не делает.

Он чувствует её сбитое дыхание на своей шее и её кожу под своими руками.

@темы: фанфикшен

---

RoyAi. Обстоятельства дружбы [аналитика]

[Neo ttaemune-]

Всех с очередным днём Ройая!
С вами снова ваш блуждающий админ и владелец сообщества  RoyAi Fans =) В честь ежегодного праздника всех шипперов - моя новая аналитическая статья по любимому пейрингу. Надеюсь, она не покажется вам бредом и будет достаточно интересна. =)

Рой Мустанг/Риза Хоукай. Обстоятельства дружбы. Особенности биографий.

В своей предыдущей статье по Рой/Риза я описывала общую картину развития пейринга, от самого детства до начала развития событий манги. В этой же мне хочется проанализировать под лупой период их непосредственного знакомства, а также некоторые моменты из их биографий. Ведь интересно же понять, при каких обстоятельствах Рой узнал о мастере Хоукай и напросился к нему в ученики (и, как следствие - познакомился с Ризой).

Стоит начать с бэкграунда самого малыша Роя. По официальным данным его родители умерли, когда он был совсем юным. По моим личным приблизительным расчётам (полученным на основе года рождения Роя - 1885), на тот момент ему было около 5-6 лет, возможно, больше, но точно не меньше. После мальчика на попечение к себе забирает младшая сестра отца, Крис Мустанг, больше известная нам под псевдонимом мадам Кристмас, с целью воспитать из малыша Роя настоящего джентльмена. До 10-12 лет он живёт со своей тётей/мачехой - и не стоит отрицать возможность, что жил он среди шумных, пьяных постоянных клиентов бара мадам, даже вероятно, активно помогал своей мачехе в бизнесе (из чего следует, что он овладел многими социальными навыками именно благодаря мадам - попробуй побудь в её баре необщительным). Примерно в том же возрасте он открывает в себе алхимические склонности - возможно, ему в этом помог какой-то постоянный посетитель-алхимик, а может, у него в семье кто-то из родителей был алхимиком, и мадам Кристмас рассказала о возможном наследственном даре. Клиентов у мадам всё же было немало, и можно даже не исключать того факта, что алхимиком, открывшем потенциал в Рое, мог оказаться сам Бертольд Хоукай. Ведь нигде же не было сказано, что он категорически не принимал к себе учеников, как Изуми Кёртис, да и не упоминалось также нигде, что он сам активно искал протеже. Бертольд вполне мог зайти в бар напиться после, например, тех же похорон своей жены, а Рой, уже обладавший подвешенным языком, вполне мог разговорить отчаявшегося мужчину. Бог знает, какие возможны варианты раскрытия в Мустанге потенциала алхимика.

Ну ладно, есть ещё вариант, немногим похожий на ситуацию с братьями Элриками: кто-то из родителей Роя был алхимиком и занимался исследованиями, а маленький сын за этим наблюдал. Потом он как-то, пытаясь подражать своим родителям, совершил простое преобразование, но своего алхимического таланта не смог развить вследствие смерти родителей. Рой, хоть и тоже неглупый мальчишка, понимал, что на одних книгах он не выучится, и стал искать себе учителя среди постояльцев бара мадам Кристмас. И так наткнулся на Бертольда. Единственное, что выходит странным - Рой и Бертольд в манге упоминали, что за всё их совместное времяпровождение Мустанг обучился только основам. Если он рано открыл в себе талант, почему он не выучился основам из книг? Понятное дело, что теоретические знания - это вам не практические, но всё же. Ну а если малыш Рой узнал в себе алхимика впритык к знакомству с учителем Хоукая, тогда вопросов нет.

Ещё, кстати, нужно порассуждать на тему происхождения нашего Роя. У него, как известно, внешность не совсем аместрийская, о чём говорят форма и цвет глаз. Отец у него 100% аместриец, иначе не ходил бы Огненный с фамилией Мустанг. А вот национальность матери стоит под очень большим вопросом, так как вариантов тут могут быть два: мать либо сама из других, не аместрийских земель (не исключаем, что всё того же Сина), либо у неё в крови (но не во внешности) есть что-то от дальневосточных народов. В таком случае происхождение Роя строится также на двух теориях:
А) “Теория братьев Элриков”, когда мать аместрийка, отец - из Ксеркса, и дети получают по прямой линии светлые глаза и волосы (характерные черты жителей уничтоженного государства) - в данном случае отец аместриец, мать - уроженка Сина с доминантными генетическими признаками. Тогда выходит, что Рой унаследовал полу-синскую внешность от своей мамы. (Хотела бы я на его родителей всё же посмотреть).
Б) “Теория майора Майлза”, когда дети получают черты через поколение(я) (Майлзу внешность ишварита досталась от его деда). Здесь Мустанг должен будет получить синские черты лица от кого-то из предков, через поколение как минимум. НО! Есть одно большое “но”.

Давайте предположим, что мать его из Сина. Тогда вместе с характерной Востоку внешностью должны были прийти и традиции, и какие-то обычаи. А также всевозможные рассказы о восточных землях и! - о рентандзюцу. Но о последнем наш Рой ведать не ведал, пока Эдвард ему не рассказал. Значит, либо рентандзюцу было запретной темой в семье матери Роя, либо мать его сама ничего не знала об этой науке. Ну, впрочем, медицинская алхимия не совсем может быть причиной отказа от теории прямой наследственности, но вот отсутствие каких-либо культурно-менталитетных черт у потомка вызывает большой и непонятный вопрос. Или же мать попросту сбежала со своих родных земель и отказалась вообще от всего, что связывало её к Сином. Тоже вариант, почему нет? Это ведь не мешает миссис Мустанг со своим мужем родить и воспитывать некоторое время своего сына. В общем, если не брать вероятность побега неверной дочери из родной семьи, то факт отсутствия у Роя каких-либо черт характера, присущего Сину, ставит в тупик.

Поэтому мы возвращаемся на развилку и ступаем на путь второй теории - непрямой наследственности. Тут уже вероятностей масса. Третий закон Менделя (кто не помнит - бегом вспоминать) не исключает варианта передачи какого-либо характерного признака любому из поколений потомков. Однако этот способ должен сработать при условии, что мать Роя сама является аместрийкой смешанной крови (и да, всё с той же синской). Именно тогда характерный признак в лице формы и цвета глаз может передаться Рою как третьему или младше поколению. И только после этого отсутствие у Роя (и, следовательно, у матери) каких-либо синских культурных устоев выглядит намного убедительнее. И неведение Роя о рентандзюцу тоже, получается, объяснимо.

Теперь снова к теме знакомства. Итак, Рой - либо сам, либо посредством знакомства с Бертольдом - открывает в себе талант алхимика, и вот он напрашивается к мистеру Хоукаю в ученики. Ну, или об этом за него просит мадам Кристмас, но не думаю, что Рой, при наличии не менее острого, но интеллигентного языка, вдруг застесняется сам обратиться к мастеру (разве что Бертольд не привереда и не принимает предложений от маленьких детишек). Учитель Хоукай соглашается, и Мустанг вскоре попадает в его дом.

Что, а вернее, кого он видит в первую очередь при пересечении порога дома Хоукаев? Разумеется - маленькую, симпатичную девчушку со стрижкой под мальчика, которая непонятным взглядом смотрит на незнакомца, оказавшегося у них в гостях. Тут мы снова вступаем на тропу теории, касающуюся разницы в возрасте между Роем и Ризой. И жизни самой маленькой Хоукай до появления Роя. Мои расчёты будут исходить из тех фактов, которых вы, вероятно, меньше всего ожидаете. Предупреждаю заранее - мы будем резко прыгать от полковника к старлею и обратно, так что не запутывайтесь.

Итак, у нас есть биография Роя с точным годом рождения - 1885 - которая очень помогает в расстановке его жизненных этапов. Есть год начала событий в манге - 1914. С ещё некоторыми фактическими датами мы получаем следующую хронологию полковника:
1885 год - рождение.
1905 год - возвращение из Военной академии, смерть учителя Хоукая.
1908 год - Рой в числе других Государственных алхимиков попадает в Ишвар. В том же году туда попадает и Риза. Звание - майор.
1909 год - окончание гражданской войны в Ишваре.
1910 год - Рой Мустанг приезжает в Ризенбург и предлагает Эдварду программу государственных алхимиков. Звание - подполковник.
1911 год - Эдвард приезжает в столицу сдавать экзамен на гос. алхимика. Роя к этому моменту уже повысили до звания полковника.
1914 год - начало основных событий манги. Звание у Роя то же - полковник.
Итак, у нас получается брешь в периодах между 1885 и 1905, 1905 и 1908, 1911 и 1914. Последний разрыв нас совершенно не интересует, так как там нет ничего такого примечательного (зато есть пространство для любого рода фантворчества по пейрингу периода пребывания в Восточном штабе). Рассмотрим немного первые два.

1885-1905 можно разбить на несколько более мелких арок. Арку младенчества-детства мы уже рассмотрели (т.е. 1885-1890(1) - жизнь с родителями, 1891-1895(7) - жизнь с мадам Кристмас), и вот - период с 1895(7, смотря как посчитать возраст) по 1901 год - период обучения основам алхимии у Бертольда Хоукая.

Откуда у меня взялась цифра 1901 год? Обратимся к биографии Ризы. Что мы можем знать о ней? Точно известно то, что в Военную Академию она поступает в год смерти отца, т.е. в 1905 году. В Ишвар её посылают на последнем курсе обучения в Академии, что соответствует 1908 году. Считаем: 1905-06 - 1 курс, 1906-07 - 2 курс, 1907-08 - 3 курс, 1908-09 - 4 курс. Нет, вариант с трёхлетним обучением в академии не рассматривается вообще, так как не могут Гос. Алхимики слишком долго уничтожать Ишвар (т.е. с первой половины 1908 по 1909 год, почти два года) - иначе как назвать кампанию по геноциду стремительной? Нет, тут очень уж вероятно, что Хоукай отправили осенью 1908 года. Следовательно, в Военной академии учатся 4 года.

Возвращаемся к Рою. В 1905 году он уже выпускается из Академии. Следовательно, туда он поступил в 1901 году, а незадолго до этого - заканчивает своё обучение основам алхимии у Бертольда. 1901-1885=16 лет, получается, что это как раз возраст поступления в училище.

Снова к Ризе. Раз уж у нас получается, что в 16 лет можно поступать в академию, а Риза поступает туда в 1905 году, следовательно выходит, что на момент смерти отца ей как раз стукнуло 16. 1905-16=1889 год. Ура! Мы получили теоретический год рождения Ризы Хоукай - 1889 год. Следовательно, тот слух про 4-летнюю разницу в возрастах Роя и Ризы вполне себе оправданный.

И вот она, 6- или 8-летняя Риза, знакомится со своим будущим близким другом (руки так и чешутся написать “будущим мужем”, но нельзя, нарушается субординация): что маленькая девочка при этом испытывает? Учитывая то, что после смерти матери отношения между отцом и дочерью явно не стали налаживаться, о некоторой закрытости Ризы нельзя умолчать. И пусть девочка ходила в хорошую школу (как она сама потом сказала Мустангу, отец, несмотря на всю свою отрешённость от неё, дал ей хорошее образование) - это же не факт, что у неё там были друзья - а иначе стояла бы она с только Роем Мустангом перед могилой отца? Значит, после смерти матери девочка совсем замкнулась в себе, и внезапное появление незнакомого мальчика на пороге своего дома не могло не вызвать в ней, будем уж предельно прямолинейны, ужаса или страха. “Как же так? Мы же всегда жили вдвоём, папа, кто этот мальчик и почему он здесь?” - примерно такие мысли могли вертеться в голове маленькой девочки. Что же могло произойти дальше?

Можно написать немыслимое количество фанфиков на тему того, как же они могли начать общение и что могло стать толчком к развитию дружеских отношений. Мне лично нравится представлять себе, как Рой активно помогает дочери своего учителя по дому, или как он воодушевлённо рассказывает Ризе о том, чему он только что научился у учителя (с явно противоположной реакцией Хоукай, разумеется, ибо ей эта нудная наука совсем не сдалась, хотя...). Вариантов множество. Учитывая то, что в этом доме жили только они втроём, и учитывая настолько безумное желание отца закончить исследования Огненной алхимии, что он позабыл о собственной дочери - нетрудно понять, что в буквальном смысле в маленьком мире Ризы Хоукай жили только она и этот удивительно чудный, воспитанный и заботливый мальчик по имени Рой Мустанг. Который, как самый настоящий джентльмен, окажет ей помощь во всём, о чём бы она ни просила, и кто бы предоставил ей самый настоящий уют, которого она не видела с момента маминой смерти.

И уж неудивительно, насколько тесные у них дружеские отношения были после - можно написать до невозможности трогательный мини о том, как они обменивались письмами во время обучения Роя в Военной Академии (со всеми хитрыми уловками по избежанию перехвата писем отцом Ризы, хотя вряд ли я думаю, что его это интересовало). И организованные Роем похороны учителя Хоукая, и предложение помощи в дальнейшей сиротской жизни… Ну и, конечно же, момент открытия Мустангу тайны Огненной алхимии. Снова повторюсь, мисс Хоукай не стала бы обнажать спину перед первым попавшимся мужчиной. Был ли там переход из тесных дружеских отношений в неловкие романтические - тоже спорный вопрос, но даже это не мешает тому факту, что Рой Мустанг и Риза Хоукай, в первую очередь, очень близкие и знающие друг друга друзья. Не вызывает никаких вопросов и то, что Риза последовала за своим лучшим другом в армию, служить на благо людям. И неудивительна эта роковая встреча в Ишваре, три года спустя, в самом пекле кампании, где у каждого - даже у маленькой девочки - глаза убийцы. Рой, заметьте, даже не обвиняет её в том, что она вступила в армейские ряды - он всегда уважал мнение и выбор своего друга, и уж точно не ему было судить о том, правильный ли она выбор сделала или нет. Тем не менее, он принял этот факт как должное и продолжил быть её опорой и поддержкой, хотя и у самого-то была психологическая травма - но он забывал думать о себе и постоянно заботился о Ризе (и это же мы видим в течение всей манги). И просьбу её сжечь татуировку на спине он выполнил - ведь кто же, если не он? Кто же, если не единственный знающий об этой страшной тайне на коже дочери его учителя? Сам факт этой просьбы снова доказывает то, насколько сильно Риза доверяет Рою, насколько крепки их дружеские отношения.

И до самого конца мисс Хоукай остаётся рядом с Огненным алхимиком, единственным другом из глубокого детства, который подарил ей вторую жизнь и который сделал для неё так много, что жизни не хватит с этим рассчитаться. И Мустангу тоже не хватит одной жизни, чтобы поблагодарить её за поддержку, которую она всегда оказывала.

@темы: фанфикшен-автор, канон

---

Фанфик "Ты видишь небо, я вижу кислотный дождь"

[Hermis]

Название: "Ты видишь небо, я вижу кислотный дождь"
Оригинал: You See Sky and I See Acid Rain
Автор: gretchen8642
Перевод: Hermis
Фэндом: FMA
Персонажи: Риза, Рой.
Рейтинг: PG.
Жанр: ангст, трагедия
Предупреждение: смерть персонажей
Дисклеймер: права на персонажей принадлежат Хирому Аракаве
Содержание: Заговор провалился, Мустанг ожидает день казни
От автора: Весна, завал на работе, усталость, депрессия. Писать сил нет, а вот перевести драбблик очень захотелось. Ну, и вспомнилось, что когда-то эта работа меня зацепила. Простите за вываленный на читателей ангст.

Он мечтает о небе, о том прекрасном будущем, которым он грезил еще шокированным войной мальчишкой в пустыне. Но он открывает глаза и видит лишь каменные стены камеры в тусклом свете лампочки, которая мерцает, мерцает...

Рой, конечно, давно уже смирился... с тысячами убитых гражданских, которых расстреливали по приказу властей, независимо оттого, участвовали они в конфликте или нет... он готов умереть в одиночестве, он готов к этому уже очень и очень давно.

- Сегодня к тебе никто не пришел, Огненный... - глумится голос из-за двери. - Вот уж гребаный сюрприз! Твои подчиненные бросили тебя сразу, как только сообразили, что ты уже не большой начальник.

Ну и хорошо... он не хочет, чтобы они видели его таким. В грязной простыне его кровати копошится крыса, а он тоскует по небу... он тоскует по своей команде, по глазам Хоукай...

Он старается как можно дольше спать, чтобы последние часы его жизни пролетели быстрее... ему нравится спать и во сне видеть мир... смеющихся детей, собак и цветы, солнце... Да, солнце. Ее карие глаза блестят в ярких лучах, она улыбается, и ее волосы золотыми волнами растекаются по плечам... «Нам удалось, сэр... Мы спасли Аместрис... Весь мир наш... И мы наконец-то... наконец-то можем быть вмес...»

Глаза распахиваются: серые камни, мерцающий свет, запах мочи и страха.

Через несколько дней они переводят его в новую камеру — в этой по крайней мере есть окно, он наконец-то может видеть небо... Он лишь несколько удивлен видом, который открывается ему: прямо внизу находится двор, где приводятся в исполнение смертные приговоры. Как мило с их стороны...

Но здесь все равно лучше: воздух чище, и меньше крыс, и теперь он уже видит разницу между днем и ночью.

Лишь несколько дней спустя причина этого внезапного перевода становится очевидной: солнце сияет, птицы поют, и внизу, во дворе, барабаны ровно выстукивают ритм казни. Он, конечно, подходит посмотреть — не поспоришь, любопытство нездоровое, но, в конце концов, он следующий.

На фоне темного дверного проема тюремного коридора золотая вспышка - Риза Хоукай, одетая в окровавленную, изорванную тюремную робу, спотыкаясь, бредет навстречу расстрельной бригаде. На штанах видны кровавые пятна, и он не хочет знать, откуда они там взялись.

- Нет... - шепчет он, потому что они поклялись, что не тронут ее. Потому что он приказал ей бежать... А она, конечно, не побежала.

Каким-то образом — каким-то образом! - она ощущает его взгляд и поднимает глаза. На ее лице отчетливо проявляется ужас — он не должен был знать...

Она смотрит на него неотрывно, пока они толкают ее к стене, и барабаны отсчитывают последние секунды ее жизни. Она все также смотрит на него, когда раздаются выстрелы, и ее тело склоняется, падает... она умирает с открытыми глазами, остекленевший взгляд навеки отражает небо.

Теперь каждую ночь ему снятся ее глаза. Ее улыбка.

А каждый день близит момент его казни, и каждый день он закрывает глаза и тянется в ее объятия.

Он скоро умрет, но ему все равно.

Потому что жить уже незачем.

@темы: фанфикшен

---

Фафик "Оторванные крылья".

[asya_del]

Название: «Оторванные крылья»
Автор: Анна ~Чуи~ Щедрова
Бета: Дашка ~Ангел~ Бреднева
Фэндом: FMA
Персонажи: Риза, Рой.
Пейринг: Рой/Риза
Рейтинг: PG.
Жанр: ангст
Предупреждение: ООС
Дисклеймер: права на персонажей принадлежат Хирому Аракаве
Содержание: Рано или поздно их нездоровые отношения должны были дать трещину, и вот это произошло.
Размещение: все равно
От автора: Продолжаем тему закадровых отношений.

Чем больше ответственности и проблем сваливалось на Роя Мустанга, тем меньше удовольствия приносили Ризе его ночные визиты. Относительно приятный период, когда, приходя к ней по ночам, он оставался до утра, когда его ласки были полны нежности, когда перед тем, как спокойно уснуть, они вели беседы, быстро закончился. У Ризы опять появилось ощущение, что она предмет, с помощью которого он удовлетворяет свои физиологические потребности. Раньше она была готова довольствоваться даже этим, но к хорошему быстро привыкают. После того как несколько месяцев их ночи были похожи на встречи настоящих любовников, то, что происходило теперь, вызывало у Ризы отвращение как к самой себе, так и к нему. Она чувствовала себя так, будто ее вываляли в грязи.
Рой одевался, повернувшись к Ризе спиной. Лунный свет освещал его затылок. Риза устало смотрела на привычный ритуал. Сначала он натягивал брюки, затягивал ремень, затем следовала рубашка, в которую он заправлял брюки, каждый раз снова расстегивая ремень, потом шли пуговицы на манжетах, а затем ботинки. Верхнюю одежду он надевал уже в прихожей. Все это, не произнося ни слова, не оборачивая и не прощаясь.
- Полковник, - хрипло позвала Риза.
- Да, младший лейтенант? – Стоя к ней спиной, спросил Рой. В его голосе послышалась нежность.
Решимость произнести следующее у Ризы пошатнулась, но она собрала волю в кулак и пошла на тот шаг, к которому давно готовилась:
- Уходите!
Рой обернулся, удивленно посмотрел на Ризу и раздраженно бросил:
- Я это и собирался сделать, если ты не заметила.
Риза была рада этому раздраженному тону. Если бы он задал ей вопрос, что она имела ввиду, или обратился бы к ней более мягко, она дала бы задний ход, но теперь у нее появились силы идти до конца.
- Вы, кажется, меня не поняли. Я хотела сказать, уходите насовсем. Не приходите ко мне больше. Я устала и больше не могу.
Рой резко развернулся. Он выглядел ошарашенным, на секунду даже показалось, что он расстроен. Он подошел к кровати, сел на нее и навис над Ризой, опершись на руки.
- Что это значит? – Произнес он, выделяя каждое слово.
- То, что продолжать дальше не имеет смысла. Я Ваша подчиненная, а не подстилка.
- Раньше ты не возражала.
- Раньше я не задумывалась о том, что происходит. Я с самого начала говорила, что это недопустимо, но Вы меня не послушали…
- А ты пошла у меня на поводу. Не надо говорить, что я во всем виноват. Ты сама мне многое позволяла.
Риза опустила лицо, она понимала, что виновата, но отступить не могла.
- Да, я виновата, - твердо сказала она. – Но Вы тоже должны были контролировать себя. Я могу напоминать Вам о том, что для Вас правильно, а что нет, но не в том случае, когда Вы не слушаете меня и делаете то, что хотите. А теперь давайте прекратим, - на последних словах Риза подняла взгляд и посмотрела Мустангу прямо в глаза.
- Вот так вот просто?
- Да.
- Ну, хорошо, - Рой встал, схватил со стула плащ и направился к выходу. – Как скажешь.
Риза ожидала, что спор будет длиться дольше. Внезапный уход полковника привел ее чувства в смятение. Она была особенной женщиной: сильной, сдержанной, разумной, - но глубоко внутри ей хотелось, чтобы он продолжил убеждать ее, а он просто согласился и ушел.
Внутри у нее образовалась пустота, но у нее были силы жить дальше. Может быть, Рой Мустанг был недостаточно хорошо, чтобы быть ее мужчиной, но он по-прежнему был лучший лидер, которого можно было пожелать стране.

@темы: фанфикшен-автор

---

Фанфик: "В пути".

[asya_del]

Название: «В пути»
Автор: Анна ~Чуи~ Щедрова
Бета: Даша ~Ангел~ Бреднева
Фэндом: FMA
Персонажи: Риза, Рой.
Пейринг: Рой/Риза
Рейтинг: G.
Жанр: смарм
Предупреждение: ООС+канон
Дисклеймер: права на персонажей принадлежат Хирому Аракаве
Содержание: Рой и Риза приезжают в Ризенбург.
Размещение: все равно
От автора: Если что тапками не кидать.

Поезд в очередной раз остановился. Пастух перегонял через железнодорожные пути отару овец. Риза вздрогнула, проснулась и повела плечом, чтобы полковник Мустанг, уютно устроившись на нем, не упал ей на колени, как это было во время прошлой остановки.
Путь был утомителен. Уже две недели они перемещались по всему Востоку в поисках талантливых алхимиков и предлагали им стать государственными. Пока не наткнулись ни на одного достойного. Более или менее талантливые отказывались, а те, кто с радостью был готов принять предложения были, как выражался подполковник Мустанг, «грошовыми посредственностями».
С каждым провалом настроение подполковника становилось все хуже. Ризе приходилось мириться с его постоянным ворчанием, мрачным взглядом, ехидными замечаниями. Он никогда не обращал свое плохое расположение духа на Ризу, но от этого было не легче.
А каким радужным путешествие казалось в самом начале: вырваться на несколько недель из душного и пыльного штаба, проехать по родному региону, увидеть, как он возрождается после разрушительной гражданской войны. То, что она отправлялась в командировку с подполковником, для Ризы было неожиданностью. Она уже смирилась с тем, что он держит ее все время при себе, но, как его заместитель, должна была остаться в штабе.

Рой приоткрыл глаза, огляделся по сторонам, пытаясь прийти в себя и понять, где находится, после чего посмотрел на Ризу. Девушка с невозмутимым видом смотрела в окно.
«Опять уснул у нее на плече. Она слишком многое мне позволяет», - подумал он.
- Почему опять стоим? – Спросил подполковник и выпрямился.
- Овцы, сэр.
- Здесь одни сплошные овцы и…
- Трава, сэр, - договорила за него Риза, уже наизусть зная все его присказки.
Рой возмущенно посмотрел на подчиненную и тяжело вздохнул:
- Да именно так, младший лейтенант. Что у нас там следующее по списку?
Риза заглянула в папку, лежащую на соседнем диване.
- Город Ризенбург…
- Город? – Хмыкнул Рой. – От города одно название, наверное, только и осталось.
- Да, сэр, - грустно ответила Риза.
Она была согласна с подполковником – Восток выглядел не лучшим образом, пройдут годы, прежде чем все вернется на круги своя.

Вокзал Ризенбурга состоял из одного маленького станционного домика. Запустение и упадок были настолько откровенными, что, казалось, для полноты картины не хватает только перекати-поля.
- Нам далеко? – Подполковник возмущенно повел бровью.
- Неблизко.
- Стой здесь. Пойду, узнаю у станционного смотрителя, можно ли взять повозку.
- Есть, сэр.

Несмотря на то, что Риза понимала, что дезинформация, которую они получили, вызовет новый приступ хандры и мизантропии у начальника, смотреть на его лицо, когда он узнал о том, что Эдвард и Альфонс Элрики – дети, без смеха было нельзя. Он слишком был похож на себя в детстве. Ей пришлось взять себя в руки, чтобы остаться невозмутимой. Решение продолжить свой путь и посмотреть на этих маленьких алхимиков показалось ей глупым, впрочем, упрям подполковник был с детства и всегда старался сохранять лицо.
«Как ребенок», - подумала Риза.

Дом показался пустым с самого начала. У Роя засосало под ложечкой, появилось ощущение, что внутри его ждет что-то крайне неприятное.
- Я в дом, а ты проверь двор, - приказал он Ризе и вошел внутрь.
В начале жилище братьев Элриков напомнило ему дом учителя, только более добротный и ухоженный.
«Слишком много воспоминаний за один день. Сначала этот городок, потом Риза, сдерживающая смех, наверное, думала, что я не заметил…. А теперь еще и этот дом…»
Чем дальше Рой заходил в глубь дома, чем больше открывал дверей, тем больше в нем росла тревога. Неприятное предчувствие оправдалось на втором этаже. Рой открыл одну из комнат и потерял дар речи, перед глазами все поплыло.
«Дети?! Как дети могли такое провернут?!. Они думали о том, что творили?!»
- Подполковник, там… - за спиной Роя появилась Риза. – Это что, кровь?!
Не отвечая, Мустанг развернулась и стремительно помчался на улицу. Извозчик сидел на крыльце и расслабленно смотрел на небо. Поведение столичного офицера оказалось для него полной неожиданностью. Мустанг схватил его за плечи и прорычал в лицо:
- Где эти братья Элрики?!
- Подполковник! – Риза не сразу поняла, что произошло. Ей пришлось порыться в памяти, чтобы вспомнить, где она видел нарисованный на полу алхимический круг. Когда же она осознала, что это запрещенный круг трансмутации человека, пришло понимание, что для их «прекрасного» путешествия это логичный финал.
Услышав голос подчиненной, Рой пришел в себя и отпустил извозчика. Тот в свою очередь смог прийти в себя и нехотя поведал ему, где можно найти юных алхимиков.

Риза сидела в небольшой комнатке рядом с гостиной в доме Пинако Рокбелл. Стены в доме были тонкими, и до нее доносилось каждое слово сказанное подполковником. Его речь была наполнена огнем, стремлением помочь. Так он еще не убеждал ни одного из тех, кого они встретили на своем пути. Риза понимала, в этот раз его предложение продиктовано не подчинением приказу, а личным побуждением. Эти дети… Они необычные… Они совершили ошибку по собственной глупости, но у них есть шанс все исправить. Только выбор они должны будут сделать сами. Свой собственный выбор… Как это похоже на Роя Мустанга! Каждый должен сам взять ответственность за свою жизнь на себя, а он только предоставляет варианты. То же самое было и с ней.
Дверь скрипнула, и перед Ризой появилась маленькая девочка, в руках она держала поднос с чаем.
- Вот, пожалуйста. Это Вам, - сказала девочка, и после того, как Риза забрала у нее чай, села рядом на диван.

Во время беседы с маленькой Уинри Рокбелл, младший лейтенант Хоукай скорее говорила сама с собой. Если бы не вопрос Уинри о том, что Риза делает в армии, она никогда бы не созналась себе в том, что решила посвятить свою жизнь защите Роя Мустанга.
Подполковник Мустанг зашел в комнату сразу после того, как Риза произнесла:
- Потому что мне есть, кого защищать.
- Пойдем, - кратко сказал он, и Риза, не заставляя себя ждать, последовала за ним.

- Почему Вы улыбаетесь? Вы думаете, он придет?
- Я уверен в этом.
- Но его глаза были безжизненными.
- Нет, младший лейтенант, в них горел огонь.

Уже в поезде, глядя, как мимо проносятся поля, освещенные тусклыми фонарями, Риза глядела на спящего подполковника и думала о том, как многое ей дала эта поездка. Маленькая девочка подарила ей саму себя, позволила вспомнить то, о чем она думать не хотела.
- Мне есть, ради чего жить, - прошептала Риза.
- Что ты сказала, младший лейтенант? – Сквозь сон произнес Рой.
- Ничего, спите, подполковник. Надеюсь, Вам удобно на моем плече?
- Теперь уже не надейся, голову убирать не буду.

@темы: фанфикшен-автор

---

Визитка от команды FMA на ФБ-2013

[fandom FMA 2013]

размещение информации согласовано с администрацией сообщества

Фандомная битва началась!
Наша визитка:


клик?

распространение(несколько разных баннеров), посещение, и уж тем более комментарии приветствуются!

голосование тоже приветствуется, но только искреннее - если вам действительно понравились наши работы
fkvote-2013.diary.ru/
(если вы впервые на ФБ-голосовании - прочитайте, пожалуйста, внимательно правила, там есть особенности)

@темы: организационное

---

ФАНФИК: "НОЧНОЙ РАЗГОВОР".

[asya_del]

Название: «Ночной разговор»
Автор: Анна ~Чуи~ Щедрова
Бета: Даша ~Ангел~ Бреднева
Фэндом: FMA
Персонажи: Риза, Рой.
Пейринг: Рой/Риза
Рейтинг: PG.
Жанр: гет, romance
Предупреждение: ООС
Дисклеймер: права на персонажей принадлежат Хирому Аракаве
Содержание: Риза отрастила волосы. Как на это среагировал Рой?
Размещение: все равно
От автора: Небольшая зарисовка на мою любимую тему «ночной разговор».

Теперь он не уходил сразу после того, как все заканчивалось. Приходилось скрываться под покровом ночи, покидая ее дом, но теперь только под утро, и ни в коем случае не тайком.
Риза лежала у него на груди, он гладил ее по спине, перебирая волосы руками.
- Так много работы за последнее время, что я и не заметил, как у тебя волосы отросли.
- Я сама не заметила. Уже мешают, надо собирать в прическу, но я не знаю в какую. Никогда не носила длинные волосы.
- Можно заколоть наверх. Подарить заколку?
Риза усмехнулась:
- Сама куплю.
- Почему ты решила отрастить волосы? Сколько тебя помню, ты всегда ходила с короткой стрижкой.
- Помните девочку в Ризенбурге?
- Смутно… У нее были длинные волосы?
- Да, мне показалось, что это очень красиво…
- Это радует.
- Что?
- То, что тебе не чужды женские слабости.
Они замолчали. Ризу стало клонить в сон, но она держалась.
- Эризабет? – Нарушил тишину Рой.
Риза вздрогнула, услышав свое полное имя:
- Что случилось?
- Не стригись больше.
- Почему?
Рой смутился:
- Не важно – просто не стригись.
- Вам так больше нравится? – Лукаво спросила Риза.
- Я этого не говорил… Только, если ты подстрижешься, я… я… отращу усы!
- Усы?! – Риза искренне удивилась.
- Да. Знаешь такие маленькие, мерзкие, завивающиеся к носу?..
- Не говорите глупостей, - твердо оборвала его Риза. – Иногда Вы ведете себя так глупо и говорите такую ерунду, что мне остается только удивляться, как Вы собираетесь править страной.
Рой сразу стал серьезным:
- У меня есть тот, кто сможет меня образумить… Но волосы не стриги – это приказ… Мне действительно так нравится больше.

Через несколько дней на стрельбище, когда Ребекка спросила у Ризы, почему она отрастила волосы, она ответила то же, что и полковнику, но на вопрос, нравится ли новая прическа ее другу, еле заметно улыбнулась.

@темы: фанфикшен-автор

---

ФАНФИК: "ТЕРРИТОРИЯ БОЛИ: ШАГ ЧЕТВЕРТЫЙ".

[asya_del]

Название: «Территория боли: шаг четвертый»
Автор: Анна ~Чуи~ Щедрова
Бета: Даша ~Ангел~ Бреднева
Фэндом: FMA
Персонажи: Риза, Рой
Пейринг: Рой/Риза
Рейтинг: PG
Жанр: ангст
Предупреждение: ООС
Дисклеймер: права на персонажей принадлежат Хирому Аракаве
Содержание: Рой должен избавить Ризу от бремени алхимии, а для этого он должен сжечь татуировку на ее спине.
Размещение: все равно
От автора: вот, наконец, и первый фанфик постишварского периода.

Они сидели на кухне и молча пили чай. За окном время от времени, пробиваясь сквозь облака, светило солнце. Люди торопились по своим делам. Все шло своим чередом. Для большинства жителей Ист-Сити это был самый обычный, ничем не примечательный день. Даже спокойное чаепитие на кухне младшего лейтенанта Хоукай на первый взгляд выглядело совершенно обыденным. Только перчатки с алыми алхимическими кругами на краю стола да открытая аптечка на подоконнике напоминали о том, для чего в этот солнечный день встретились Рой Мустанг и Риза Хоукай.
- Нервничаешь? - Прервал молчание Рой.
- Нет, - спокойно ответила Риза, не отрываясь от созерцания улицы.
- А я да.
В кухне снова воцарилось молчание.

Риза стояла, обнаженная до талии, повернувшись к Рою спиной. Занавески были задернуты, в комнате был минимум мебели: диван, стол, стул, книжный шкаф и небольшое зеркало в углу. У Роя возникло острое чувство дежавю. Все как тогда, много лет назад, как будто в другой жизни, сразу после похорон учителя Хоукая.
Даже то, как стояла Риза, напоминало, какой она была в шестнадцать лет. Только в позе уже не было того смущенного напряжения, но страх перед ним остался прежним. Тогда она боялась его как мужчину, перед которым ей пришлось обнажиться, показать секрет алхимии, а теперь страх был реальным – он должен был причинить ей боль.
Рой нехотя натянул на руку перчатку и подошел к Ризе вплотную.
- Ты готова? – Шепотом спросил он.
Риза кивнула. Рой обхватил ее за талию, прижал к себе, сложил пальцы, готовясь к щелчку, и поднес их к тому участку татуировки, где находился первый ключ в расшифровке. Риза вздрогнула.
- Может, ты все-таки ляжешь? – Неуверенно спросил Рой.
- Нет, - уверенно ответила Риза. – Я прекрасно осознаю, что и кричать, и стараться удержаться на ногах одновременно не смогу. Предпочту помнить о том, что кричать нельзя. Думаю, Вы понимаете, что слышимость в этих многоквартирных домах великолепная.
Рой вздохнул:
- Понимаю. Тогда приготовься, я постараюсь сделать все аккуратно.
- Это не имеет значения. Начинайте.
Риза положила себе в рот небольшой жгутик, чтобы ненароком не прикусить язык. Рой помедлил. Движение, которое нужно было сделать, не требовало усилий, но провести пальцем по пальцу, сделать щелчок, оказалось невероятно трудным.
- Ну же! Не медлите! – Невнятно, с раздражением произнесла Риза.
Рой зажмурился, но тут же открыл глаза и щелкнул пальцами.
При соприкосновении со спиной искра взорвалась, Риза тихо застонала и начала заваливаться, но Рой тут же дернул ее верх, не дав упасть. Запахло паленым, на том месте, где был рисунок, кожа разошлась, обнажив плоть. Рой посмотрел на кровавый след, отпустил Ризу и отшатнулся.
- Я не могу, - произнес Рой, четко проговаривая каждое слово.
Риза выплюнула жгутик, наклонилась и вцепилась руками в диван, она тяжело дышала:
- Вы должны.
- Нет.
- Да! Я скажу, что не должны только в том случае, если вы скажете мне, что этого одного ожога достаточно, - она обернулась и посмотрела Рою в глаза.
От него не укрылось, как она побледнела, как покрылся испариной ее лоб и как дрожат ресницы.
- Соврать я тебе тоже не могу, хотя хотел бы.
- Тогда продолжайте.
Риза выпрямилась, пошатнулась и была готова снова упасть, но Рой подхватил ее. Его рука случайно оказалась у нее на груди, но он тут же убрал ее.
- Прости.
- Теперь уже поздно извиняться, да и не за что.
Рой подождал, пока Риза снова положит в рот жгутик, поднес руку к другому участку ее спины и снова щелкнул пальцами.

Под конец стало казаться, что от запаха паленой кожи эта комната никогда не проветриться. Риза уже не стояла на ногах, а висела на Рое. Она была в предобморочном состоянии, из-за боли у нее поднялась температура. Под конец она уже даже не стонала, а всхлипывала, но не позволяла Рою остановиться. Вся процедура не заняла более четверти часа, но для обоих – и для того, кто жег, и кого жгли – это время было вечностью.
Рой подхватил Ризу на руки и аккуратно положил на диван, на живот. Девушка сглотнула и еле слышно спросила:
- Уже все?
- Да, - тихо ответил Рой.
- Вы уверены? Может, лучше сжечь ее всю?
- Того, что сделано, уже достаточно. Никто не сможет расшифровать то, что осталось, даже, если очень постарается.
- Хорошо. Можете идти.
- Нет. Сначала я обработаю твои ожоги.
- Я сама.
- Нет, тебе лучше отдохнуть.

Прикосновения пальцев Роя причиняло Ризе одновременно и боль, и облегчение. Она вздрагивала каждый раз, когда он смазывал ожоги специальной мазью. Ненароком вспомнились его ласки. Теперь эти воспоминания не вызывали возбуждения. Ей казалось, что с каждым разом он все больше отдаляется от нее, и понимала, что это правильно. После того, как он уйдет, они станут чужими. Татуировка уничтожена – ее больше ничто не связывает с алхимией. Она хотела этого больше всего на свете, но все же немного сожалела.
Когда Рой принялся за перевязку, Ризе пришлось привстать. Руки дрожали, как, впрочем, и все тело. Она понимала, что неприлично оголена, но не чувствовала смущения. Ей только хотелось, чтобы все скорее закончилось.
- Тебе нужно принять жаропонижающее, - сказал Рой, дотронувшись до лба Ризы тыльной стороной ладони, когда закончил перевязку.
- Хорошо.
- Я принесу…
- Нет, я сама. Идите. На этом все.
- Тебе лучше не приходит в штаб до того, как почувствуешь себя лучше.
- Сама знаю. Я взяла неделю увольнительной.
- Недели хватит? – Удивился Рой.
- Да, конечно, а теперь, пожалуйста, уходите.
Рой тяжело вздохнул, встал с дивана и направился к выходу.
- Подполковник, подождите! – Внезапно воскликнула Риза.
Рой обернулся, Риза грустно смотрела на него и тянула к нему руку. Рой стремительно вернулся к девушке, присел на корточки рядом с диваном и подал ей свою ладонь. Риза крепко сжала ее.
- Что-нибудь принести?
Риза замотала головой.
- Спасибо, - твердо сказала она. Рой хотел возразить, но Риза снова замотала головой. – И это все. То есть, совсем все. Вы понимаете?
Рой нехотя кивнул. Он понимал, что Риза подразумевала под этим «все». Они должны стать чужими так, как будто не были знакомы с детства, будто не прошли бок о бок ишварскую компанию. Риза устала от того, что повидала, устала от того, что алхимия была в ее жизни постоянно, с самого рождения. Она хотела порвать все связи с этой силой, а Рой был ее частью. Но как она собиралась дальше быть в армии, где все вертелось вокруг алхимиков?
- Да, понимаю, - спокойно сказал он.
- Тогда прощайте.

Рой вышел на улицу и будто оказался в другом мире. В последний раз так странно на людной мирной улице он себя чувствовал сразу после возвращения из Ишвара. Ему казалось, что он снова прошел через ад войны, но только в этот раз применял алхимию не к так называемым врагам, а к женщине, которой был многим обязан.
Он принимал ее желание, но понимал, что, если она останется в армии, лучше ей от этого не станет. Да и сам понимал, что на его новом пути только Маесом ему не обойтись. Именно поэтому на ее «прощай» он ответил кивком, который мог означать согласие, но, на самом деле, не имел никакого смысла.
- Значит «прощай»? Извини, но, боюсь, этого позволить я не могу.

@темы: фанфикшен-автор

---

ФАНФИК: "НЕОЖИДАННАЯ НОЧЬ".

[asya_del]

Название: «Неожиданная ночь»
Автор: Анна ~Чуи~ Щедрова
Бета: Даша ~Ангел~ Бреднева
Фэндом: FMA
Персонажи: Риза, Рой.
Пейринг: Рой/Риза
Рейтинг: NC-17.
Жанр: romantic.
Предупреждение: ООС
Дисклеймер: права на персонажей принадлежат Хирому Аракаве
Содержание: Рой и Риза переходят границы допустимого.
Размещение: все равно
От автора: В «Территории боли: пролог» упоминалось, что Рой стал приходить к Ризе по ночам, этот фанфик о том, как это произошло в первый раз.

Ночь полна тревожных видений и снов. Ризе это известно более, чем кому-либо другому. Стоит ей закрыть глаза, как она снова оказывается на поле боя. Вокруг разрываются снаряды, кричат люди, в воздухе стоит запах гари и крови. Сон такой же чуткий, как в продуваемой ветрами и засыпанной песком палатке. Любой шорох, и она просыпается, готовая броситься в бой.
Когда в двери заскрипел ключ, она резко открыла глаза и, не теряя ни секунды, схватила с прикроватной тумбочки пистолет. В прихожей раздались шаги, Риза спрыгнула с кровати и спряталась в углу рядом с входом в спальню.
Дверь отворилась, в комнату вошел мужчина. Он подошел к кровати и наклонился над ней. Обнаружив, что девушки нет, он резко развернулся. Риза направила на силуэт дуло, но стрелять не торопилась. В мирное время лучше было действовать осмотрительно. Раздался щелчок, над рукой незваного гостя вспыхнул огонек.
- Вы?! – Воскликнула Риза.
Мужчина посмотрел на девушку и огонек потух. Не отвечая на заданный вопрос, он подошел к своей подчиненной и взял ее за руку с пистолетом. Риза разжала пальцы, и пистолет оказался у Роя. Он положил его на пол, выпрямился и стремительно заключил девушку в объятья.
Он держал ее крепко, Риза едва могла дышать. Он гладил ее по спине и голове, так, будто ощупывал, а потом все так же молча подхватил на руки и отнес в кровать. Риза, не смея пошевелиться, наблюдала, как он раздевается. Она не могла поверить – то, что происходило, было недопустимо. Они не могли, нет, вернее они не должны были делать то, что собирались. Рой забрался на кровать и прежде, чем Риза успела возразить, наклонился к ее лицу и поцеловал. Все возражения растаяли.
«Как один человек может так по-разному целовать?» - промелькнуло у Ризы в голове.
Самый нежный поцелуй, который он ей подарил, был первым в ее жизни. После этого каждый раз, когда его губы соприкасались с ее, когда их языки сплетались – это было похоже скорее на любовную пытку, чем на ласку. В Ишваре для них секс был заменой алкоголя, лекарством от безумия. В нем уже не было стремления забыться, но отчаянье все еще чувствовалось.
Руки ласкали ее тело, стягивали с плеч лямки ночной рубашки, поднимали подол.
Риза собрала волю в кулак, отвернулась от Роя, не давая продолжить поцелуй, и тихо произнесла:
- Я обязана… обязана Вас остановить... Нам нельзя…. Нельзя этого делать. Это не по уставу. Могут быть неприятности. Вам нельзя…
Рой не ответил. Он вел себя так, будто ничего не слышал. Стал целовать шею, спустился ниже к плечами, ключицам и к упругой груди. У Ризы вырвался стон, пресекая все попытки образумить подполковника.
Приняв этот звук за поощрение, Рой стал спускаться ниже. То, что чувствовала Риза, было не передать словами, было тут и чувство вины, и сладкое томление, и страх, и необыкновенная нежность. Только где-то на краю сознания мелькнуло понимание – до этого она не знала, что такое быть с мужчиной в одной постели. Смятение, предвкушение, блаженство – все это захватило ее, не давая трезво размышлять. Она будто была опьянена происходящим.
Рой прекратил ласки, его лицо оказалось рядом с головой Ризы. Он прерывисто дышал. Его руки легли ей на бедра, раздвигая ноги, она осознала, что он готов слиться с ней, и сделала последнюю попытку остановить это безумие. Она протянула руки, хотела оттолкнуть Роя, но он схватил ее за запястья и прижал к кровати, после чего вошел в нее. Риза выгнулась дугой, но, несмотря на свои возражения, испытала удовольствие. Рой прижался к ней всем телом и начал двигаться, сначала медленно и аккуратно, а потом все быстрее и резче. Он сжимал ее так сильно, будто она была единственной, кто мог удержать его в этом мире.
Когда ее тело вздрогнуло, а из груди вырвался стон удовольствия, она испугалась. Она никогда не испытывала ничего подобного раньше. Первый раз в жизни она достигла оргазма. Рой остановился, внимательно посмотрел на нее, убрал с лица прядку волос и поцеловал в лоб, а вскоре все закончилось и для него.
Он лежал на ней, не выпуская из объятий, и тяжело дышал. Ни слова не было произнесено ни им, ни ей. Через какое-то время его дыхание стало спокойным, и Риза поняла, что он уснул.

Когда Риза проснулась, из окна лился солнечный свет. Роя не было. Если бы не небрежно одетая ночная сорочка, не его запах и черный волос на подушке, Риза была бы уверенна, уверена что все произошедшее было сном.

@темы: фанфикшен-автор

---

ФАНФИК: "РЕШЕНИЕ"

[asya_del]

Название: «Решение»
Автор: Анна ~Чуи~ Щедрова
Бета: Даша ~Ангел~ Бреднева.
Фэндом: FMA
Персонажи: Риза, Рой, Маес
Пейринг: Рой/Риза
Рейтинг: G
Жанр: м.б. смарм
Предупреждение: ООС+канон
Дисклеймер: права на персонажей принадлежат Хирому Аракаве
Содержание: Один из самых важных и канонных ройайных моментов.
Размещение: все равно
От автора: второй фанфик постишварского периода, следующим идет уже написанное «Возрождение».

- Таким образом, если Рой сможет достичь своей цели, мы сможем изменить все государство. И тогда наши дети и их дети смогут жить счастливо, не повторяя наши ошибки…
Маес сидел на скамейке спиной к Ризе. Она пустым взглядом смотрела в пространство. Встреча была внезапной и напоминала дешевый шпионский роман.
Рой сдержал свое обещание и не выходил на прямой контакт с Ризой, даже несмотря на то, что она была в его подчинении. Тем не менее, он был обязан сообщить ей о своих планах. Он не хотел давить на нее, но понимал, что для нее это единственный способ идти вперед. Она должна была сама решить: жить ли ей дальше, переполненной чувством вины, или приложить максимум усилий в том, чтобы хоть немного искупить свой грех, поэтому он попросил поговорить с ней Маеса.
- Я поняла Вас, - прервала тягостное молчание Риза, ожидая, что сейчас ее начнут убеждать, но этого не произошло.
- Он сказал, что выбор Вы должны сделать сами. Если Вы откажетесь, он рекомендует подать заявление на перевод, и тогда Вас уже больше ничто не будет связывать. Он понимает, что после Ишвара Вы захотите начать новую жизнь. Если же вы решите присоединиться, приходите к нему в кабинет, чтобы с ним поговорить, вам есть, что обсудить.
Маес, не попрощавшись, поднялся со скамейки и направился к выходу из парка. Он был уверен, что оставил девушку ошеломленной, возможно, даже раздраженной. Но Риза улыбалась, совсем немного, уголками губ, но так мягко, как это могла делать только она.
- Похоже, он никогда не сдается, - вздохнула она.

После того как Маес поговорил с Ризой, прошло почти две недели, поэтому, когда в дверь кабинета Роя Мустанга постучали, он был готов увидеть кого угодно, но только не младшего лейтенанта Хоукай. Девушка выпрямилась, щелкнула каблуками и отдала честь. Рой сурово посмотрел на нее и жестко спросил:
- Итак, ты решила пойти этой дорогой даже после того, что пережила в Ишваре?
Выбор был нелегким, но она решила, что так будет лучше. Нелепо было надеяться на то, что она сможет жить обычной жизнью после всего, что натворила. К тому же, так хотелось быть последней, кто ошибся, исправить то, что сделано, и не позволить другим пойти этим же путем.
- Да. Как учит алхимия, этот мир зиждется на принципе равноценного обмена. А, значит, мы должны положить множество жизней и пересечь кровавые реки, чтобы будущие поколения жили счастливо.
Рой сдержал улыбку. Она поняла все более четко, чем он. Она знала, скольких усилий им будет стоить этот путь, но решила ступить на него. По-прежнему она была сильнее его – она смотрела в лицо правде и находила силы жить с ней. Он окончательно осознал – без нее он не справится. Он принял верное решение, когда попросил Маеса рассказать ей о своих планах.
Рой поднялся из-за стола. Теперь, когда Риза стала его соратником, тем, кто пошел за ним, осознавая последствия, он не видел смысла сидеть. Он должен был говорить с ней на равных.
- Я назначу тебя своим заместителем. Ты будешь прикрывать мой тыл. Ты понимаешь, что это значит? Ты всегда будешь на шаг позади меня. и у тебя будет возможность выстрелить в меня. Я приказываю тебе, если я сойду со своего пути, убей меня.
Риза даже бровью не повела, снова выпрямилась, щелкнула каблуками и отдала честь:
- Есть, сэр.
Одной Ризе было известно, что было у нее на душе, когда она получила этот приказ. Убить человека, который предложил ей смысл жизни. Убить человека, который готов был пожертвовать собой ради всей страны. Убить человека, которого она знала столько лет. Немыслимо. Но приказ – есть приказ. Она уже привыкла подчиняться.
Глубоко внутри зародилась единственное верное решение: «Если умрет он, умру и я». Риза не верила сама себе. Она так хотела проститься с алхимией, а теперь добровольно связывала себя с Роем Мустангом. «Его жизнь теперь в моих руках. Ну что ж, тогда я буду защищать его и жать на курок, пока он не достигнет своей цели. И это мой выбор, к этому он меня не принуждал».
- Ты последуешь за мной?
- Даже в ад.

@темы: фанфикшен-автор

---

Happy RoyAi Day 2013!

[Neo ttaemune-]

Господа, вы думали, мы забыли? Ан-нет, с праздником вас!

@темы: арт, организационное

---

Звуки и прикосновения

[Укку]

Так, ладно. Не далее, чем неделю назад, в беседе с софандомовцами прозвучала фраза, что нынче фмашные фики народ по собственным углам только и публикует. Мне внезапно стало немного стыдно и я решилась притащить сюда то, что не публиковала на сообществах. Пусть висит, тащем-то.

Название: Звуки и прикосновения.
Фандом: Fullmetal Alchemist.
Автор: Укку.
Бета: Хитши и тессен.
Жанр: гет, ангст и драма пробегали.
Персонажи: Рой Мустанг, Элизабет Хоукай.
Рейтинг: Всё очень даже невинно. G.
Статус: закончен.
Размер: мини (4 859 слов).
Дисклеймер: права на извлечение материальной выгоды от персонажей FMA – у Хирому Аракавы.
Саммари: ослепший и ещё не прозревший Мустанг лежит в госпитале. Размышления на тему. При участии несравненной Хоукай.
От автора читателю:
1. Имеющий глаза и фантазию да узрит ООС и намёки на пейринг.
2. Флешбэки про детство героев.
3. Фанфик отбечен, но НЕ до состояния, удовлетворяющего и автора, и бету. За прошедшие пару месяцев я ничего не сделала, чтобы как-то изменить ситуацию, и делать не собираюсь: выгорела идея. Не вижу смысла держать текст в черновиках дальше. Dixi.

* * *
Звуки вокруг стихли. Привычный фон исчез, а вместе с ним прервался и ровный поток размышлений. Человек прислушался. «Уже ночь?»
Первоначальное ощущение тишины, полной и внезапно наступившей, оказалось обманчивым. Поздний весенний вечер – птичье время.
Если он всё правильно помнил, то по ту сторону окна раскинулся больничный парк. Даже не будучи частым посетителем радушного заведения, в котором он пребывал в данный момент, зелёный островок безмятежности в геометрически выверенных тисках каменных строений запомнился хорошо. И сейчас этот островок стал сердцем притихшего города, трепетно и громко звучащим в ночной тишине. Надрывались птицы, как в последний раз исполняя свои замысловатые мотивы.
Никого, ни пациентов, ни врачей не было слышно, и мужчине, терзаемому бессонницей, подумалось, что все спят. Или беззвучно наслаждаются птичьими песнями. Во всяком случае, шаги по коридору и характерный гомон, досаждавшие днём, сейчас стихли. «Но как можно заснуть, когда за окном это?!» - днём пациента напрягал шум за дверями, ночью – трели за окном.
А ещё позавчера он и представить не мог, что в мире восприятия всё может перевернуться с ног на голову. Он ничего не видел и столкнулся с таким количеством звуков, которое и представить раньше не мог. Их было много, очень много, они врывались в голову, раздражали, вынуждали считаться с собой и только с собой. Только через них можно было понять, что творится в мире вокруг. И это оказалось непросто, ведь раньше он в первую очередь полагался на зрение. Верил своим глазам, а слух был их верным помощником, подтверждающим или опровергающим подмеченное взглядом. Теперь из верного помощника слух стал главной связью с окружающим миром. Непривычное и не очень приятное положение. Он чувствовал себя неуютно днём, а ночью становилось ещё тягостнее, и песни птиц по ту сторону стены казались неуместными, усугубляя чувство тоски и растерянности. За окном даже ночью кипела жизнь, а Рой Мустанг, пусть и оказавшийся на стороне победителей, за которыми светлое и так ожидаемое будущее, остался один на один с темнотой.
Конструкция взаимодействия с миром, пусть не идеальная, но устойчивая, стремительно обрушилась. Надо было выстроить что-то новое и увязать в этом как желание изменить что-то к лучшему в этой стране, став в итоге фюрером, так и невозможность прочитать ни одной даже самой бестолковой бумажки, не говоря уж о самостоятельном перемещении куда-то. Где выход, если его не видишь?
Он недоумевал, с какой целью его поместили сюда: ранения были не такие уж серьёзные, а со слепотой даже самые маститые врачи не смогли бы что-нибудь сделать. Конечно, никто ещё не вынес вердикт, и ни один врач не дал заключения, но как алхимик, Мустанг был уверен в безнадёжности своего случая. Алхимия – наука суровая, не принимает исключений, ни в каком виде. Закон равноценного обмена – одна из её незыблемых основ. И за всё требуется чем-то платить – этот закон нельзя обойти, нельзя отменить, хотя можно вывернуть в нужную себе сторону, как было доказано в недавних событиях. Тех событиях, часть которых он видел своими глазами. Но теперь и они казались чем-то нереальным. Будто и не он, полковник Рой Мустанг, заговорщик и предатель, шёл по пустынным канализационным тоннелям на встречу с подчинёнными, сосредоточенный, уверенный и почти неуязвимый. Не он радовался подкреплению и не он сходил с ума от жажды мести. Страхи, боль, старания, радость победы, - всё это, совсем недавно такое яркое и объёмное, затерялось в туманных размышлениях о настоящем. Будто с исчезнувшим зрением померкли все свежие воспоминания.
От внутреннего монолога отвлекло движение слева. У лейтенанта, на соседней кровати, сон был неспокойным. Хоукай чуть слышно простонала, и среди непонятного быстрого шёпота явно выделялось лишь отчаянное «Нет» на одной ноте.
Вот уж кто не желал отправляться в госпиталь, несмотря на состояние. Тогда, два дня назад, её голос был привычно спокоен, а команды чёткие и ёмкие, – самообладания лейтенанту было не занимать. Но то, как она придерживала командира, задавая направление атаки, выдавало Мустангу её состояние. Так сильно сжимала плечо и так непозволительно близко находилась, пошатываясь от накатывающей слабости.
Невзирая на состояние и потерю крови, Риза оставалась в первую очередь солдатом и уже потом человеком со свойственными ему слабостями физического тела. Сейчас, прокручивая в голове недавние события, Рой гордился поведением своей подчинённой, но два дня назад ему было не до этого: кровь бурлила в жилах, подстегиваемая неистовым желанием движения вперёд и разрушения любых преград на пути. А когда адреналин битвы рассеялся, на главную сцену выдвинулись мысли о том, что дальше. Пока кружились в пьяном танце многочисленные мысли, сбиваясь друг о друга, ощущение равнодушия к окружающему миру обволакивало плотным коконом. Он не возражал и не соглашался, слишком увлечённый осознанием изменившейся реальности. Но осознание не может длиться вечно, и кокон не так непроницаем, как кажется на первый взгляд.
«Лейтенант, лейтенант… Что снится, что вздыхаете так тяжело?»
О причинах возможных переживаний, что проникают во сны и терзают ночами его подчинённую, полковник не знал. Хватало своих ночных кошмаров, делить которые не хотелось ни с кем. Принимать чужие – тоже. Но под покровом ночи, в своей личной тьме, среди вопросов о будущем, приходят странные мысли. В том числе и о том, что терзает постороннего человека. Терзает теперь, когда вроде бы всё страшное позади. Старые раны? Новые переживания? И такой ли уж посторонний человек? Раньше он не задумывался об этом: Хоукай была рядом, верная и надёжная, этого было достаточно. А ведь можно по пальцам перечесть тех людей, которых он знает дольше лейтенанта: так давно их жизненные пути пересеклись. Пересекались, расходились, опять встречались. Где-то в недрах памяти, в дальнем пыльном ящике, хранилось воспоминание о первой встрече. И, пусть померкли воспоминания последних дней, но некоторые давние события он помнил достаточно ярко.
Тогда тоже была весна. В открытое окно дома на окраине Централа, окружённого садом, доносилась песня соловья.
Учитель всегда отличался суровым нравом, вот и в тот вечер, разозлившись на очередную оплошность «глупого» ученика, выдал ему десять дополнительных теоретических задач на закрепление материала. ″Пока не сделаешь – не уйдёшь″, - припечатал Хоукай и, прихрамывая, удалился из гостиной. Перспектива просидеть полночи за заданием не обрадовала юного ученика. Периодические особенно суровые требования учителя портили настроение и сильно сказывались на времени сна Роя, но учиться ему, как ни странно, всё равно нравилось.
Взгрустнув о том, как тётя будет ругаться по поводу бездарно потраченного на занятия с «этим идиотом» времени, Рой понуро уставился в старый фолиант, гордо именуемый «учебником». Мустанг сомневался, что хоть один идиот такую здоровенную книженцию будет таскать на занятия, но учителя это не смущало. Перечить ему Рой не смел. И по указанию Хоукая носил именно этот «учебник» из дома тёти, где жил и корпел над домашними заданиями, до дома учителя, где усердно постигал азы алхимии, самой завораживающей из всех знакомых ему наук.
Учитель был на редкость вреден, как думалось Мустангу. Но с ним было интересно, как не было интересно ни в школе, ни дома. Разве что только хулиганские выходки в компании друзей, от которых дыбом вставали волосы у местных старушек и сильно доставалось от тёти, представляли столь же обширный интерес, сколько и обучение алхимии. «И чего ему для счастья не хватает? Умный жутко, алхимик клёвый, а всё брюзжит, как старый дед!»
Скрипнула, открываясь, дверь за спиной и Рой вздрогнул, неуверенный в том, что не высказал вслух своё веское мнение по поводу образа жизни и характера учителя.
– В ящике комода плед. Можешь лечь спать на диване.
Дверь закрылась, Хоукай так и не заглянул внутрь, а по коридору опять раздалось шарканье его тяжёлой поступи.
Перспектива не бежать через четыре квартала домой посреди ночи, когда холодно, сыро и мерзко, чрезвычайно обрадовала Мустанга и, приободрённый, он принялся решать задачи с большим энтузиазмом.
На часах пробило час пополуночи, когда он справился с последним упражнением и, радостно выдохнув, погасил ночную лампу. Комната погрузилась в полумрак. Глаза слипались, и кое-как отыскав в комоде плед, Рой растянулся на диване. Мягкая подушка, тёплый плед, затихающий птичий гомон за окном и целых десять решённых задач – юный ученик засыпал счастливым крепким сном. Душу грели мысли о том, что завтра у него непременно получится сделать что-то лучшее, не в пример одной из недавних созданных фигур, над которыми хихикала мелкая дочка Хоукая, подглядывая из-за дерева в саду, а сам учитель страшно вращал глазами и называл Роя «упрямым бездарем, не слушающим внимательно указаний старших». Но всё это завтра. Вернее, уже сегодня, но после того, как Рой хорошенько выспится.
Не на своей кровати в чужом доме сон всегда более чуток. Рой открыл глаза, всматриваясь в темноту и прислушиваясь. Вокруг была тишина, нарушаемая лишь тиканием старых ходиков на стене. Рой собрался заснуть снова, но то, от чего он проснулся, вновь повторилось. Мустанг вслушался внимательнее: звук шёл из коридора, тихий, почти не слышный, но различимый.
Рой считал себя отнюдь не трусом и обладал изрядной долей юношеского любопытства, поэтому выбрался из-под пледа и решительно направился к выходу из комнаты, попутно включая светильник.
Прижавшись к тёплому дереву двери, Рой весь обратился в слух. Там, в коридоре, явно кто-то… Всхлипывал? Да, в этом он был убеждён. И единственный способ узнать, кто – открыть двери. Что Мустанг и сделал, стараясь быть максимально резким, но не настолько, чтобы один из вариантов источника звука успел исчезнуть или сбежать.
В первые секунды прижавшаяся к стене фигурка в дальнем конце коридора показалось привидением. Белая ночная рубашка до пола и растрёпанные волосы создавали характерное впечатление, а под неярким светом из приоткрытой Роем двери сходство только усиливалось.
– Ты чего здесь шля… Ты чего здесь ходишь посреди ночи?! – возмущённым шёпотом спросил Рой, насуплено оглядывая не_привидение, оказавшееся дочкой учителя. Та в ответ молчала, продолжая вжиматься в стену возле одной из дверей, и испуганно смотрела на Мустанга. Даже в полумраке коридора Рой видел, как губы девочки мелко подрагивают. Она отчаянно теребила какую-то игрушку в руках, и не оставалось сомнения: сейчас случится непоправимое. И виноват в этом будет Рой, потому что когда кто-то выскакивает в коридор посреди ночи и шипит, то даже взрослый испугается, не говоря уж о девчонке.
Когда девочка в следующую секунду заревела, зажимая рот ладошкой, до Мустанга дошло, что за звуки он слышал за дверью. За дверью плакали и плакали так, чтобы их не услышали.
– У-у м… У ммм… У м-меня у-у-ухо боли-и-и-ит… – пролепетала девочка, стараясь делать это как можно тише, но в совокупности со всхлипами получалось плохо.
«Если болит - надо закапывать и чем-то лечить, а не шататься привидением по коридору, подвывая и стоная!» – раздражённо заметил Мустанг. Но вслух не сказал, внезапно вспомнив о том, кто перед ним и что втолковывать что-то бестолковой маленькой девчонке – бессмысленно. Есть ли какие-нибудь средства «от ушей» в доме Хоукаев, Рой не имел представления. Но где находилась аптечка, был в курсе. И так как плач глупой девчонки продолжал раздражать, Мустанг решил действовать быстро и наверняка. Подошёл, взял за руку и, с уверенным «Пойдём!», потащил за собой в гостиную, по пути припомнив, что название лекарства, которым лечили когда-то давным-давно его самого, начинается на «Эр». Ассоциативный ряд продолжился: недоразумение в пижаме звали Ризой, именно так обращался к дочке учитель.
По щелчку выключателя комната наполнилась едким электрическим светом. Усаженная на диван Риза продолжала всхлипывать, приложив ладонь к уху, но при этом, как заметил, обернувшись на секунду, Рой, следила за ним, ковыряющимся в коробке с медикаментами.
Ничего похожего на нужное лекарство не находилось и Рой начинал нервничать.
– Ну и чего ты под дверью стояла? Зашла бы и всё.
На диване молчали, и Рой обернулся, чтобы увидеть заплаканное лицо и внимательные глаза, неотрывно смотрящие на него.
– Или отца бы разбудила…
Риза отвела взгляд в сторону и опять заплакала.
«Вот семейка! Развела солёность… Солёность? Солёность!».
О том, как при помощи алхимии пытался разогреть соль, Мустанг вспоминал с улыбкой. Как не разнёс гостиную и почему не воспользовался кухонной плитой для элементарного нагревательного действия? С высоты своих почти тридцати лет это выглядело крайне удивительно. И уморительным казалось взрослому полковнику своё юное «я», чрезвычайно гордое фактом оказания помощи слабой девочке. Ещё он решил тогда, что девочка со странностями, потому что всё время молчала. К тому времени, когда Мустанг задумался, что существо, лежащее на диване под пледом и прижимающее к уху нагретую соль в платке, внезапно онемело, она, наконец, улыбнулась и пролепетала «Спасибо». И сердце спасителя переполнилось гордостью.
Потом было утро. Боль в спине и отпечатки авторучки на щеке, потому что уснул за столом. Молчаливо и сурово взирал учитель то на дочку, спящую на диване, то на ученика, путано объясняющего какое именно средство нужно Ризе, потому что ″Оно точно поможет!″. Что было в глазах Хоукая, Рой и сейчас бы не сказал. Учитель всегда был странным – невозможно было предположить, о чём он думает, как ни всматривайся. Вечно внутри себя, даже общаясь с кем-то.
Это потом Рой осознал, что уже к тому времени, когда он только-только стал учеником, тьма уже поселилась в душе Бертольда Хоукая. И позже лишь разрасталась, подпитываемая невзгодами и разочарованиями. Заполняла собой всю душу, вытесняя крохи надежды и веры хоть во что-нибудь. Разве что Риза там была светлым и тёплым пятном посреди беспросветного мрака.
Хотя Рой сомневался в том, что дочь волновала Хоукая хоть наполовину от того, как занимали его исследования и наука. Но при этом Бертольд точно бы не одобрил того пути, что принёс лейтенанту ночные кошмары, шрам на шее, что непременно останется, и неизвестное количество шрамов в душе. А узнай бы учитель, что Мустанг к этому имеет непосредственное отношение… ″Вогнал себя во тьму и не сумел избежать ошибок. Ты дурак, Мустанг. Но она при чем?″ – Рой как наяву представил возможную речь своего хмурого учителя, глаза которого метали молнии, а руки сжимали книгу так сильно, что костяшки пальцев были белее мела.
С оценкой своих действий на выбранном пути полковник категорически не согласился бы. Но отрицать своё влияние на настоящее, да и будущее лейтенанта Хоукай не мог.
″Мне приказано быть рядом″ – заявила она врачу, буднично и безэмоционально, при попытке поместить её в отдельную палату от командира. А без приказа? О чём думает верный солдат, внутри которого, как постоянно казалось Рою, всё та же девочка с испуганно-настороженным взглядом?

* * *
Возвращение было подобно прыжку в холодную воду. Когда так хочется освежиться в жару и река так кстати рядом. Сначала осторожно опускаешь пальцы в бегущий водяной поток: их моментально сводит, так разителен контраст между ледяной водой и воздухом, нагретым за день палящим солнцем. Но купаться всё равно хочется. Всего-то надо разбежаться и прыгнуть. Сердце пропустит удар и собьётся дыхание, но после обязательно нахлынет радость от встречи с долгожданной прохладой.
Никакого радостного «после» Риза не почувствовала, проснувшись среди ночи. Под тёмной водой таится не только спасительная прохлада. Глубокие омуты ли, быстрые водовороты – не угадать. Невозможность сделать вдох и выдох, онемевшие пальцы и липкая тревога, пропитавшая каждую клеточку тела – вот и всё, что осталось после прыжка из сна в реальность.
Восстанавливая дыхание, Риза всматривалась в темноту вокруг: глаза постепенно привыкали, предметы становились различимее. Полковник бодрствовал: сидел на больничной кровати и смотрел в окно. Поймав себя на слове «смотрел», Риза нахмурилась. Рой Мустанг видел не больше, чем видит новорожденный щенок, и осознание этого факта угнетало Ризу.
С тех пор, как их поместили в госпиталь, полковник почти всё время молчал, пребывая физически в больнице, а разумом где-то далеко. Причиной тому могли быть и напряжённые раздумья, и печаль. Такова неминуемая реакция на потерю чего-то или кого-то важного – Риза сталкивалась с подобным по долгу службы, да и в жизни переживала всякое. И она не хотела, чтобы это повторялось с кем-то. Тем более теперь, когда вроде бы всё должно быть хорошо, и с тем, кто достоин лучшего, чем оставаться незрячим. В Мустанге, слегка осунувшемся и с потухшим взором, Риза видела усталого и измотанного дорогой путника. Была ли с ним вера в свои теперь, когда по насмешке судьбы он не мог видеть ни цель, ни путь, ни результаты.
«Боль потери всегда рядом, – говорило Ризе её рациональное внутреннее «я», - А обстоятельства порою жестоки. Прими это!» Но всегда так хотелось обойти преграды или оттянуть моменты расставаний с кем-то или чем-то важным. А ещё вернуть, предотвратить, остановить.
Что ей сделать, чтобы видел? А чтобы не чувствовал себя бестолковым, что весьма вероятно? Особенно тогда, когда стремишься к тому, что и не всякий зрячий готов на себя взвалить. Что делать сейчас? Чем помочь кроме терпеливого ожидания и безмолвного присутствия рядом?
Хоукай пыталась заговаривать с Мустангом, предполагая, что в отсутствие зрения это важнее, чем обычно, но, получая однозначные и короткие ответы, довольно быстро прекратила попытки и вежливо молчала, пока Мустанг сам не спрашивал о чём-то. Но именно сейчас, ночью, у неё появилось желание говорить не столько из-за состояния Мустанга и не для него, сколько из-за нежелания засыпать снова. Не хотелось возвращаться к сновидениям, которых толком не помнила, но неизменно просыпалась среди ночи, потерянная и разбитая, слушая в душе отголоски пережитого неясного ужаса.
– Не спится, полковник? – спросила Хоукай охрипшим ото сна голосом и попыталась сесть.
Мустанг обернулся на голос и замер. Свет уличного фонаря за его спиной не позволял различить черты лица. Ризе на секунду почудилось, что кошмарный сон продолжился, и силуэт в тускло-рыжем ореоле, тёмный и безмолвный, сейчас протянет свои костлявые руки и вцепится в горло, осыпаясь истлевшей зловонной плотью прямо на лицо задыхающейся жертвы. Риза зажмурилась, а когда открыла глаза, Мустанг уже повернулся, и знакомый профиль с заострённым носом и плотно сжатыми губами успокоил лейтенанту, уверив в том, что это полковник, реальный, живой и рядом, а кошмар остался во сне.
– Лейтенант, какого будущего для Вас хотел отец? – не ответивши на вопрос, полковник задал свой.
Риза растерялась.
С тех пор, как после разговора над могилой Бертольда Хоукая дочь поведала тайны огненной силы алхимии, раскрытые её отцом, Рой и Риза никогда не обсуждали ничего личного. Разве что в Ишваре было время для весьма личных разговоров о выборе пути. Но после этого взаимное общение не касалось ни её отца, учителя Роя Мустанга, ни войны и следов, что она оставила в душе, ни того, что были знакомы в детстве. Казалось, что дети Рой и Риза и нынешние Мустанг и Хоукай – это разные люди. Тех, кто когда-то давно познакомился в доме, окружённом старым садом, давно уже нет в живых. А тех, кто сейчас разговаривает в палате центрального военного госпиталя, связывают годы совместной службы, доверие и исполняемые обещания, но никак не воспоминания давно прошедших лет.
Риза редко вспоминала детство. Не было необходимости. Но в памяти всё хранилось четко, хоть и не использовалось ни для размышлений о прошедшем, ни для анализа настоящего и прогнозов на будущее. Просто у Ризы Хоукай был порядок во всём, в хранящихся воспоминаниях – в том числе.
Что там было об отце? Вот Бертольд радостно рассказывает о чём-то матери, у которой на руках сидит Риза. Риза ничего не понимает из того, что говорит отец и ей в большей степени интересно перо у него в руках. Мама внимательно слушает отца, смеётся, говорит что-то одобрительное и целует Ризу в макушку. Вот отец, поникший и серый, неподвижно стоит у свежей могильной насыпи. Риза плачет. Ей холодно, одиноко, страшно и она крепко сжимает руку отца, в надежде найти хоть капельку тепла, но широкая ладонь, в которой тонет ладошка Ризы, холодна и недвижна. Мамы больше нет с ними. А вот отец ругает Ризу за плохо вымытую тарелку. Хвалит за оценки в школе. Учит математике и приговаривает, что даже девчонке надо что-то из себя толковое представлять, а не быть глупой дурой. Потом опять ругает за какую-то мелкую провинность…
Мустанг всё так же неподвижно сидел на кровати, чуть подавшись в сторону Ризы. Внимательно слушал, прикрыв глаза. И, промедлив с ответом из-за некоторого удивления и наплыва воспоминаний, она всё-таки ответила ему:
– Счастливого, думаю. Все родители этого хотят для своих детей.
Хоукай замолчала, разглаживая шелестящий под касаниями пододеяльник. Несколько складок на белье никак не поддавались хмурой Ризе, так активно пытавшейся исправить это нелепое несоответствие.
В дальнем уголке памяти Хоукай, по соседству с воспоминаниями об отце, покоились ещё кое-какие цветные картинки. Например, полутёмная комната, широкий стол, за которым возле светильника сидит темноволосый мальчик и что-то переписывает из книг. Отец всегда ругался, когда Риза подсматривала или стояла под дверью во время занятий с учеником. Она боялась гнева отца, одного его взгляда хватало для того, чтобы душа уходила в пятки, но Риза упорно не прекращала стояние под дверью. Мальчик словно чувствовал, что за ним наблюдают: прекращал строчить в бумажках, оборачивался и улыбался Ризе. Та краснела и убегала к себе в комнату, чтобы через полчаса вернуться к облюбованному дверному косяку.
Эти воспоминания – одни из самых приятных за всю её небольшую жизнь. Далекое детство, когда их уютный дом ещё согревали отблески былого счастья. Мамы уже не было в живых, но отец ещё сохранял контакт с реальным миром. И к ним приходил мальчик, который умел улыбаться. Из-за него отец, хмурый и подавленный, тоже улыбался, как улыбался раньше в ответ на мамины шутки. И хотя улыбка освещала лицо отца всё реже и реже, это было хорошее время.
Но не рассказывать же об этом полковнику Рою Мустангу, непосредственному командиру? Человеку-символу, в идеи которого веришь и за которым следуешь тенью, поклявшись в верности? По мнению Ризы, в их взаимоотношениях не было места доверительным разговорам, личным воспоминаниям и общему прошлому. Сухо взвесив все доводы, Риза приходила к выводу, что с высокой степенью вероятности Рой, так же как и она, не вспоминает о прошедших временах. Потому что лишняя трата драгоценного времени. И из-за того, что не только приятные эмоции приносят разговоры с упоминанием прошлого. Но прозвучал вопрос о том, что было и было давно, и доводы дрогнули.
Полковник Мустанг, перебирая руками по покрывалу, поднялся с кровати. Риза молча наблюдала, прикрыв глаза. Найдя тапочки и чуть выставив вперёд ладони, он медленно прошествовал к кровати Хоукай, и, убедившись на ощупь, что дошёл, уселся на край скрипучей конструкции. Риза подтянула одеяло поближе к себе, освобождая больше места. Мустанг устроился удобнее.
«Что же Вы хотите узнать, полковник? И зачем?»
– Я иногда задумываюсь, лейтенант, а кем бы Вы стали, не будь я учеником вашего отца? – словно услышав незаданный вслух вопрос, продолжил Мустанг, - Не явись я к нему перед его смертью, не расскажи Вам о своих доводах и идеях…
Над этим вопросом Хоукай не раздумывала так долго, как над предыдущим. Для себя она давно на него ответила. Но одно дело – свои мысли, а другое – сказать о них вслух, да ещё и полковнику.
– Нашла бы за кем или чем следовать. Но «если бы» - не самое удачное сочетание слов для размышлений о правильности выбора.
– То есть хотите сказать, что об избранном пути не жалеете? – улыбнулся полковник. Но при этом его лицо, с закрытыми глазами и с растрёпанной чёлкой, показалась Ризе совсем грустным.
– Жалела. В Ишваре. Впрочем, Вы и сами знаете.
– И всё-таки, зачем не остановились тогда? Могли бы прекратить. Уйти со службы. Найти себя в чём-нибудь менее… жестоком…
– … опасном и кровопролитном? – усмехнулась Риза.
Рой кивнул. К тому, что лейтенант за годы взаимного общения научилась предугадывать то, что он собирался сказать вслух, Мустанг привык, но всё равно улыбнулся. А Хоукай, внимательно следившая за его лицом, сравнила эту улыбку с улыбкой печального клоуна.
– Не считала этот выход приемлемым. Верила, что ещё могу сделать что-то из того, чего хотела изначально. Верила, что могу исправить ошибки, в том числе и свои.
– Считаете, удалось? – продолжал выспрашивать Мустанг.
– В общем, да, – пожала плечами Риза. Ни выражения лица, ни жестов Рой не видел, ориентируясь только на голос и интонации. Рой насупился и потёр пальцем лоб.
– Знаете, лейтенант, не видеть вас чертовски неприятно.
– Я… Мне жаль.
Пения птиц за окном уже не слышалось. Оцепенение ночи настигло собеседников. Они замолчали, каждый думал о своём.
Разглядывая полковника, неподвижно сидящего на её кровати, Риза сожалела, что ничего не может сделать, чтобы вернуть Мустангу способность видеть. Ей хотелось стереть хмурое выражение с его лица. Стать глазами, если не может вернуть потерянное. Сделать вообще всё, что угодно, только чтобы полковник продолжал добиваться своего, не задумываясь о таких мелких, но очень заметных преградах. Но помимо объективного желания поддержать и быть рядом, Хоукай захотелось дотронуться до него. Здесь и сейчас, когда полковник напоминал ей верного Хаяте в пору болезни. Взъерошенный и малоподвижный, пес непременно отзывался на ласку, тычком влажного тёплого носа в ладонь или взглядом грустных карих глаз.
Желание прикосновениями развеять потерянность стало нестерпимым и казалось единственно верным, когда вокруг тишина, темнота и субординация кажется чем-то далёким, что очень важно днём и так размыто ночью.
– А если так, всё равно неприятно? - шепнула Хоукай и потянулась рукой к обернувшемуся на звук Мустангу. Осторожно дотронулась до головы, где жёсткие тёмные пряди торчали во все стороны, непокорные и упрямые. Впрочем, таким же она считала и самого полковника. Риза была уверена, что на ощупь волосы будут именно такие, и не ошиблась. Переплетя пальцы с чужими прядками, она замерла и прикрыла глаза, наслаждаясь моментом, запоминая свои ощущения. Полковник был рядом. Молчал, не отстраняясь и не приближаясь. Спустя десятки секунд Риза вернулась из забытья, осознавая всю интимность своих действий. Промелькнула мысль о том, что пора бы и убрать руку, но полковник подвинулся ближе и уверенно притянул её к себе. С первым прикосновением воспоминания о том, что ещё недавно он мог навсегда потерять лейтенанта, нахлынули вновь. И поэтому так необходимо стало убедиться в том, что она рядом, целая и невредимая. Хотя бы ещё раз. Он не стискивал и не сжимал в объятиях, но аккуратно скользил руками сверху вниз, ощупывая волосы, рисуя ладонями незамысловатые линия вдоль позвоночника. Риза была здесь, в его руках. Живая, дышащая. Сомнения, порождённые мраком слепоты, рассеялись. Устроив подбородок на плече лейтенанта, он выдохнул, шумно и рвано. Выдохнула и Риза, задержавшая дыхание ещё в тот момент, когда её обняли.
Хоукай придвинулась ещё ближе, одной рукой опять зарывшись в волосы, а другой рассеянно поглаживая Роя по спине.
– Я хотела сказать… – шептала она, - Знаете, отец, он… Он Вас очень любил. И я Вас… Ещё раз повторю: я не жалею, что следую за Вами. Вы… Винить себя в том, что меня чуть-чуть не отправили к праотцам, это самое последнее дело, полковник.
– Я и не… - удивлённо начал полковник. Его голос вывел лейтенанта из сонного оцепенения.
– Это я так, на будущее – спешно прибавила она, на долю секунды запаниковавшая по поводу слишком откровенных слов и действий. За прошедшие дни она и так слишком многое из своих чувств обличила в слова и явила миру. Казалось, что пора бы и остановиться, но наступает ночь, они только вдвоём и промолчать не представляется возможным. Слова только и остаются для того, кто не сможет увидеть. Слова в звуках, слова в прикосновениях.
– Но я же, как начальник, должен заботиться о благополучии своих подчинённых – сообщил Мустанг, наполняя фразу такими знакомыми лейтенанту саркастичными нотками.
«Специфическое чувство юмора, увы, со зрением не пропало!» - Риза тихо засмеялась над своими мыслями, и вибрации от её смеха Рой почувствовал своим телом, удерживая Хоукай в объятиях. Он редко слышал её смех. И предполагал, что мало кто вообще мог похвастаться тем, что слышал смех Ризы Хоукай. И Мустанг был искренне рад, что слышит и ощущает то, что напоминает перестук-перезвон кубиков льда в бокале. Будь это не Хоукай рядом с ним, он бы обязательно упомянул это колоритное сравнение вслух - девушки млели от таких сравнений. Но ни одно из таких сравнений недостойно было лейтенанта.
Рой наслаждался ощущением человеческого тепла рядом. Он не видел лица, но в глубине души был уверен: у той, кто дарит ему своё тепло, не нахмуренно-настороженное выражение лица. И нет на этом лице ставшей уже привычной за годы общения маски равнодушного спокойствия. Иначе не смеются так завораживающе. Полковник почувствовал себя богачом, потерявшим зрение, но вступившим на путь открытий новых ощущений, более острых, более тонких и разнообразных. И эти ощущения не раздражали, как обилие звуков, а, наоборот, успокаивали, обволакивали и согревали. Женщины умели своим теплом создавать уют. Тепло понимающего и преданного человека вселяло надежду. Окрыляло. И в этом смысле Элизабет Хоукай, рассмеялся вслух своим мыслям Рой, значила для него намного больше, чем просто тёплая женщина.
– Что такое? – недоумённо спросила Риза, не отодвигаясь.
Делиться сокровенной информацией полковник не спешил.
– Да вот думаю. О том, на что способен слепец, ошалевший от звуков и дезориентированный в пространстве. По одному хлопку ему подвластны силы, внушающие уважение и ужас, но без глаз? – мысли, не дававшие покоя Мустангу на протяжении тех двух дней, что он провёл в больнице, наконец, обратились в сказанные кому-то слова.
– Я буду ваш…
– Поводырём при калеке? – перебил полковник.
Риза отодвинулась, приложив руку к лицу Роя, и продолжила так же серьёзно, как и начала, будто не заметив шутливых интонаций Мустанга:
– Полковник – продолжила она, - у Вас ещё осталось то, с чем и ради чего можно идти выбранным путём. Вам по силам. А мне по силам быть рядом. Не сомневайтесь.
С этим Мустанг был согласен, его амбиции всё так же сильны и желание не сдаваться оставалось неизменным, но всё равно было приятно, что об этом говорит ему кто-то другой. И не просто «кто-то». Звуки и прикосновения становятся важнее, когда только они и остаются. Но не всякие звуки и не каждые прикосновения, потому что теперь надо тщательно выбирать и ценить то единственно важное, что связывает тебя с миром. Рой накрыл своей ладонью ладонь лейтенанта и легонько сжал.
– Я рад, что мы встретились.
Риза не сразу поняла, о чём он говорил и, тщетно пыталась найти связь между смыслом беседы, своими последними словами и его ответом.
– Я… тоже.
– И, знаете, Хоукай, - полковник понизил голос до заговорщицкого шёпота, - я бы никогда не подумал, что мелкая молчаливая девчонка когда-нибудь будет моим ближайшим другом.
На этот раз Хоукай ничего не ответила, промолчав. Грустной улыбки, тронувшей её лицо, Мустанг увидеть не мог.

* * *
В свой черёд настало утро, прохладное и тихое. Проснувшись, Элизабет лежала на кровати, не двигаясь, и наблюдала за несмелыми поползновениями первых лучей солнца по подоконнику. Полковник тоже проснулся.
Утреннее безмолвие взрезала просьба проводить до телефона вниз, и Хоукай жадно вслушивалась в интонации и тембр голоса командира. Ни капли грусти в тоне и никакого смущения, лишь привычная галантность и лёгкий налёт доброй иронии. И никаких напоминаний о ночном нарушении субординации.
Звонки в штаб, указания подчинённым, запросы документов и литературы, – полковник был активен, словно ничего и не изменилось, а от уныния последних двух дней не осталось и следа.
Риза сидела на подоконнике в коридоре и наблюдала за доказывающим что-то в телефонную трубку Мустангом. В больничной пижаме и халате он выглядел комично. Спину пригревало солнце и у Ризы, впервые за прошедшие дни, было спокойно на душе.
«С возвращением, полковник».
В том, что он со всем справится, она не сомневалась.

@темы: фанфикшен-автор, фанфикшен

---

fandom FMA на Фандомной Битве-2012

[trees are silent]

Господа алхимики и сочувствующие! Если вы еще не видели работы команды FMA на Фандомной Битве-2012, то этот пост специально для вас

Наша визитка лежит здесь

2 level: рейтинг от G до PG-13
Quest 1: драбблы - здесь
Quest 2: арт/клип/коллаж - здесь
Quest 3: мини - часть 1 и часть 2
Quest 4: челлендж - здесь
Quest 5: миди - здесь
Quest 6: бонус - здесь

3 level: рейтинг от R до NC-17
Quest 1: драбблы - здесь
Quest 2: арт/клип/коллаж - здесь

Внеконкурсные работы:
Level 2. Quest 2: арт/клип/коллаж - здесь
Level 3. Quest 2: арт/клип/коллаж - здесь


А если видели и хотите отметить какую-либо из работ, то вот ссылки на голосование:
2 level: рейтинг от G до PG-13
Голосование за мини здесь (до 23.08.2012)
Голосование за челлендж здесь (до 27.08.2012)
Голосование за миди здесь (до 31.08.2012)
Голосование за весь 2 level здесь

3 level: рейтинг от R до NC-17
Голосование за драбблы здесь (до 8.09.2012)

@темы: ссылки

---

gif

[Kamelia2555]

Несмотря на то, что я неплохо знаю канон, я совершенно не помню этого 0_0

Кто знает, откуда сие? Или просто фанаты постарались?

---

ФАНФИК: "ОБЩЕЕ"

[asya_del]

Название: «Общее»
Автор: Анна ~Чуи~ Щедрова
Бета: Дашка ~Ангел~ Бреднева
Фэндом: FMA
Персонажи: Риза, Рой, Маес
Пейринг: Рой/Риза
Рейтинг: G
Жанр: немного экшен, немного ангст.
Предупреждение: ООС
Дисклеймер: права на персонажей принадлежат Хирому Аракаве
Содержание: Рой и Риза, первая встреча в Ишваре.
Размещение: все равно
От автора: Первый фанфик, который я собралась написать о временах Ишварской компании.


Всегда подтянутая, всегда спокойная, предельно осторожная и аккуратная. Из всех девушек-курсантов, которые уже несколько месяцев как находятся на Ишварской фронте, только она выделяется тем, что никогда не теряет головы. Ни когда ей в первый раз пришел приказ палить по мирным, ни когда она была ранена, ни когда на ее глазах погибла самая близкая подруга. У нее твердая рука, она никогда не промахивается, часами может лежать в укрытие и никогда не обсуждает приказы. В свои девятнадцать лет эта девушка, на вид почти дитя, уже стала профессиональным и опасным убийцей. Эта девушка известна как Ястребиный Глаз.
- Хоукай!
Сегодня новолуние, на небе светят звезды, но от них почти нет света. Если бы не костры, не было бы видно совсем ничего. Капитан уже думал о том, что костры отгоняют от них ишварцев, как диких животных. Рядом с костром выросла женская фигурка, совсем худая, с короткими грязными волосами. «Совсем ребенок!» - Подумал капитан и вздохнул.
- Младший лейтенант Хоукай, место Вашей дислокации на завтра – квадрат пятнадцать д, займете верхний этаж школы. Будете снимать любого, кто попытается занять эту территорию. Ваше дело проследить за тем, чтобы ни одна сволочь не добралась до государственных алхимиков, если они появятся в этом районе. Кстати, нашего полку прибыло, сегодня к нам присоединился Пламенный алхимик.
- Есть, сэр! – Ответила Риза и отдала капитану честь.
Внезапно в воздухе что-то просвистело. Капитан пошатнулся, неестественно раскрыл рот, будто собрался закричать, и упал навзничь. Риза даже не вздрогнула, сделала шаг назад, упала на одно колено, быстро достала винтовку, взвела курок и выстрелила во тьму, туда, где, как ей показалось, она увидела какое-то движение. Раздался вскрик и снова тишина.
- Нашего капитана убили, - спокойно сказала она, вернувшись к костру.

Взвод Хоукай перемещался от точки к точке, приближаясь к квадрату пятнадцать д. Свист пуль, летящие во все стороны осколки, грохот канонады. Иногда ноги скользят по кровавым лужам, в воздухе стоит запах тления, пороха, дерьма. Риза перемещается от укрытия к укрытию с грацией кошки, стремительно, не делая ни одного лишнего движения, чуть пригнувшись. Она не обращает внимания на происходящее вокруг, только крепче держит в руках винтовку. Те, кто смотрят на эту девушку в действии, уверены, что она идеальная убийца, что она всегда была такой. Никто не может знать, как в первый день на фронте она блевала, спрятавшись ото всех. Как после этого еще два дня все, что она пыталась съесть, выходило у нее обратно. Никто не знает, что вечером того дня, когда она первый раз нажала на курок, исполняя приказ убивать мирных жителей, она всю ночь сидела без сна, думая, что сойдет с ума, и баюкала в руках найденную на улице куклу. Никто не знает, что порой в ее голове нет других мыслей, кроме одной: «Я сама это выбрала! Сама! Сама! Сама!»
Риза не увидела, не услышала – почувствовала, что приближается опасность. Она уже привыкла к тому, что, отдавая приказ прикрывать государственных алхимиков, никто не заботится о том, чтобы предупредить снайперов, где именно эти алхимики будут проводить зачистку в то или иное время. Она была знакома с одной девушкой, которая чудом выжила там, где свою работу исполнял Багровый алхимик. А все потому, что никто не предупредил ее, что вышка, с которой она вела обстрел, для Багрового станет преградой на пути. Поэтому Риза знала, что, следуя к месту назначения, нужно опасаться не только врагов, но и своих, если, конечно, не хочешь попасть под раздачу.
- Ложись! – Скомандовала Риза, и, как только упала на землю, температура воздуха значительно повысилась. Раздался грохот, и тут же улица, которую они покинули всего каких-то пять минут назад, превратилась в огненную реку.
- Пламенный, - шепотом сказал один из рядовых после того, как огонь спал.
Риза втянула воздух и почувствовала запах паленого мяса. «Ты не чувствуешь этого запаха!» - мысленно приказала она сама себе.
- Как пить дать, Пламенный, у меня братан служил под его началом, пока ногу не оторвало, так он мне рассказывал, что ентот только пальцами щелк, и пол района к едрене фене... Да эти государственные алхимики они... они как их... монстры!
Никто не заметил, как тихо застонала Ястребиный глаз, как она прикоснулась к своей спине, тут же одернув руку, будто ошпарилась.

Рой Мустанг. Пламенный алхимик. Звание майор, но полномочий как у капитана. Каждый день одно и тоже: обрушить артиллерию, загнать в угол, окружить и сжечь. Жечь, жечь, жечь. По кругу день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. За его спиной постоянно люди, он ведет их в бой, но не замечает никого. Обладая той силой, которой владеет он, можно позволить себе быть одиночкой, даже будучи окруженным людьми.
Он старается не думать о том, что он делает. Он подумает об этом потом. Но даже теперь он прекрасно осознает, что он – серийный убийца, пусть и по приказу. Такой же, как и все остальные. В этом никто не виноват. Он хотел стать государственным алхимиком и стал. Он хотел защищать страну и защищает. Хотя теперь в этом понятии он чувствует непреодолимый привкус горькой и злой иронии.
- Рой! Рой Мустанг!
Рой медленно поворачивает голову. Первая мысль – померещилось, но нет, перед ним стоит его друг по академии Маес Хьюз. Академия? Друг? Было ли это с ним? Хотя нет, было. В этом нет сомнений, ему слишком хорошо знакома эта наглая рожа.
Обмен ничего не значащими фразами:
- Ты теперь майор?
- Да, но полномочий как у капитана.
Роя не покидает ощущение, что он все еще спит и видит дурной сон, а Маес – это образ из реальности. Хотя, может все наоборот? Это Маес ему снится. Тогда это хороший сон. За все эти месяцы у него не было возможности даже поговорить с кем-нибудь, перекинуться хотя бы парой разумных слов.
- У тебя глаза другие стали...
- Да – это глаза убийцы. У тебя, кстати, тоже.

Сосредоточившись на своем боевому посту, Риза, как правило, рассуждает сама с собой. Она старается не углубляться в свою душу, просто пытается разложить по полочкам все мысли, что приходят ей в голову. Она не разрешает себе вступать в бессмысленный диалог с собственной совестью. Она не думает о том, как могло бы быть, не отправься она учиться в академию. Что было бы с ней сейчас? Как сложилась бы ее жизнь? Она подсчитывает, сколько дней она находится на фронте, сколько ей было выдано продовольствия и боеприпасов и как распределить их по дням. Иногда перечисляет имена всех, кто в ее взводе жив, а иногда тех, кто уже успел погибнуть. Только трезвый разум и никаких эмоций. Ее отец говорил: «Для человека важнее всего разум, а эмоции могут и подождать». Как он был прав, Риза поняла только сейчас, так же, как и то, что у нее очень хорошая наследственность.
Сегодня она опять вернулась к состоянию болванчика, который повторяет по кругу одну и ту же фразу: «Я сама это выбрала! Сама! Меня никто не заставлял!» Но так сложно смириться с тем, что сказал этот рядовой: «Государственные алхимики – монстры!» Она слышала это неоднократно, но всегда эта фраза была для нее чем-то отвлеченным, не касавшимся ее лично. «Мы, снайперы, мало чем от государственных алхимиков отличаемся, - говорила она. – Они, как и мы, бьют на убой!» Но сегодня она осознала, что ее руки не только в той крови, которую она пролила сама. Она и никто другой три года назад из мальчишки, который тогда был чуть старше ее нынешней, создала монстра, отдав ему результаты исследований своего отца.
Она следит за дорогой, ведущей от лагеря к внешней артиллерийской батарее. Этим путем сегодня проходило несколько алхимиков. На дюну выходит двое, они о чем-то оживленно беседуют. Риза выходит из своих мыслей.
- Идиоты! – Вырывается у нее. – Там же гора неубранных тел, да и место открытое! Совсем жизнь не дорога что ли?
Она оказалась права: все произошло стремительно. Ишварит внезапно выскочил из-под одного из трупов и с ножом бросился на того из двух солдат, кто был пониже ростом. Риза среагировала мгновенно, впрочем, как всегда. Ишварит упал замертво. Тот, кого чуть не убили, бросился в укрытие, но тут же вышел из него. Его товарищ что-то сказал ему и показал в ее сторону. Риза поняла, что он говорит другу о том, что это она стреляла. Солдат обернулся, Риза посмотрела в оптический прицел, чтобы разглядеть его лицо, и обомлела. Прямо на ее прицеле был Рой Мустанг. Ученик ее отца. Пламенный алхимик. Монстр, жизнь которому она подарила. И жизнь которому она только что спасла.

«Хоукай? - Рой усмехался сам себе. – Как призрак это имя будет преследовать меня. Когда Маес сказал мне об этой девушке, меня в пот бросило! Да, сегодня день призраков из прошлого, сначала Маес, а теперь и эта фамилия. Если бы учитель знал... да и она... как она интересно там? Где она?»
Маес шел по лагерю, выспрашивая, как можно найти Ястребиный глаз. Рой плелся за ним без особого желания. Он понимал, что нужно сказать спасибо этому снайперу. Но говорят ли спасибо за убийство? Говорят ли спасибо, если убийство – это работа? Только если Маес себе что-нибудь в голову вобьет, его уже не остановить. Рой не обратил внимания на искомого человека, даже когда Маес радостно воскликнул: «Да вот же она!»
Рой посмотрел, куда указывала рука друга. У костра на корточках сидела девушка, ее лицо закрывал капюшон плаща. Все было предсказуемо. Маленькая, ведь даже академию не закончила, рядом винтовка, завернутая от песка в материю. Он скользнул по ней взглядом и отвернулся.
- Привет! Спасибо тебе, это ведь ты его подстрелила? – Сказал Маес.
- Да, - тихо ответила девушка и поставила на песок кружку.
Услышав голос девушки, Рой вздрогнул. До боли, до дрожи, до кома в горле знакомый голос. «Но этого быть не может!.. Она не могла!..»
Девушка встала, с ее головы упал капюшон. Теперь сомнений не осталось. У Роя земля ушла из-под ног. Перед глазами все закружилось.
- Давно не виделись, господин Мустанг. Или Вас теперь нужно называть майор?
Рой ничего не ответил. Он смотрел на девушку в упор. Так и не выросшее за эти годы тело, облаченное в военную форму, короткие золотистые волосы выгорели под ишварским солнцем и приобрели мышиный пепельный цвет, в звонком голосе появилась хрипотца, а глаза... «Нет! Нет! Нет! Прошу, только не это! Только не она!»
- Что такое? Вы не помните меня?
- Как бы я мог забыть?
«Какой кошмар – глаза убийцы... даже у этой девочки!»

---

Happy RoyAi Day 2012!

[Neo ttaemune-]

С праздником нас, господа шипперы!

В этот день особенно приветствуются авторские фанарты/фанфики/прочее творчество, а также подборки фантворчества со всего мира =)
Не забывайте только про правила, и...
Хорошего вам дня!

@темы: организационное

---

Дружественные сообщества

[RoyAi Fans]

<div align="center"><a href="http://www.diary.ru/~doctor-who-fest/" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/9/2/1/2921408/73631190.jpg" width="520px; height="></a></div>

Поможем старому другу возродиться из пепла!

<a href="http://www.diary.ru/~coldfest/"><img src="http://static.diary.ru/userdir/1/2/6/2/1262919/45809326.png"></a>

сайт: каталог ссылок на ресурсы участников


Клуб любителей Роя Мустанга



Все неравнодушные к господину полковнику! Объединим наши усилия!
Мустанга - в президенты! 8)))))

запись создана: 25.08.2010 в 13:05

@темы: ссылки, организационное

---

ФБ-2012

[Ханамине]

Дорогие софандомовцы, пора просыпаться, зима прошла и уже подбирается лето. Грядёт ФБ-2012. И вы нужны своему фандому! Команде "Fullmetal Alchemist" требуются:
- фикрайтеры;
- артеры;
- клипмейкеры;
- люди-фотошопы;
- беты/гаммы/дельты/омеги;
- и прочие творческие люди.

Если Вы хотите идти на битву с нами - тыкайте мышкой в баннер или пишите на u-mail юзеру kira_ena. Мы Вас ждём!)

За создание баннера спасибо  Neo ttaemune-

@темы: ссылки

---

Не стреляй (Рой/Лиза; G)

[Тави_Тум]

Название: Не стреляй
Автор:  >Hime<
Жанр: ангст, романтика
Рейтинг: G
Персонажи: Рой/Лиза
Размер: мини
Статус: окончен
Посвящение: Happy B,  Crazy Phoenix!!!
Срок написания: 27 января 2012 года
Размещение: только с моего согласия
Дисклеймер: Хирому Аракава – законный автор и владелец душ персонажей
Фэндом: Fullmetal Alchemist

Отгремел последний выстрел, и на краткий миг в тренировочном зале воцарилась тишина. Затем кто-то присвистнул, кто-то кашлянул, шаркнул, чихнул, безуспешно отгоняя рукой клубы едкого порохового дыма. Самые смелые зааплодировали, да так дружно, что вскоре к ним присоединились и остальные.
- О, просто слов нет! – восхищенно любуясь аккуратно изрешеченной по центру целью, воскликнул кое-кто из новобранцев.
- Девяносто девять из ста – я о таком раньше только в книжках читал! – виновато развел руками другой желторотик. Третий, тыча тощими пальцами на циферблат наручных часов, с придыханием прошептал:
- Всего пара минут, ребята, понимаете? Пара минут – и найди десять различий между собой и кухонным дуршлагом.
Лиза молча собирала разбросанные по полу пустые обоймы – в бою важно каждое мгновение, в бою нет места мыслям о порядке. Лишь в минуту затишья можно позволить себе быть обычным человеком и снизойти до таких мелочей.
Видя, что группа новобранцев все еще стоит вокруг, боясь лишний раз пошевелиться, она улыбнулась им, с трудом напрягая мышцы лица.
- Вы можете идти. Я закончила.
Стриженные под ежика макушки дружно закивали – они все еще не пришли в себя после увиденного. Подумать только, Лиза Хоукай, та, что прославилась еще во времена Ишварской компании, та, что была правой рукой самого фюрера, а сейчас лично отвечает за его безопасность. Так вот, именно она, эта женщина-героиня, при жизни ставшая легендой, сейчас милостиво предоставила им мастер-класс по стрельбе из короткоствольного оружия. Юнцы слыхали, что со снайперской винтовкой она и вовсе творила чудеса, но увиденное здесь и сегодня надолго поразило их впечатлительные умы.
Идя сюда, они жарко спорили, делали ставки – кто-то божился, что Хоукай-сан стара и страшна, кто-то утверждал, что от одного ее взгляда кровь стынет в жилах… На деле неправыми оказались все – удивленным взорам предстала молодая женщина, с приятным, чуточку усталым, лицом, внимательными карими глазами, небрежно собранными в короткий хвостик пшеничными прядями. И если уж отчего и стыла кровь, так это от ее уверенных, по-мужски коротких и жестких движений, точных жестов тренированных рук, цепких и все подмечающих глаз.
Все время мальчишки хранили благоговейное молчание – тренировку госпожи Хоукай они запомнят надолго…
Теперь же, повинуясь приказу старшего по званию, он поспешили покинуть тренировочный зал. Когда за последним из юношей закрылась дверь, Лиза устало прислонилась к стене.
- Девяносто девять, - прошептала она, гладя холодную поверхность “вальтера”. – Девяносто девять из ста…
Этого недостаточно…
Энергично выпрямившись, она вставила в пистолет “свежую” обойму.
“Десять из десяти” – равнодушно отметила она про себя, машинально высвобождая место для новой обоймы.
”Двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят …” – по странной традиции, первые шесть десятков всегда удавались ей идеально. Почему-то все неполадки начинались дальше, несмотря на то, что глаза успели устать и привыкнуть заново к напряженной работе ума.
Выстрелы следовали один за другим, плотными рядами, аккуратными порциями по десять смачных щелчков – до ее слуха, надежно защищенного толстыми наушниками, доносилась лишь малая часть шума. Она вела свой счет по тому, как вскидывалось после нажатия курка дуло “вальтера”. И по тому, как все сильнее и сильнее уставали мышцы правой руки.
К девятому десятку она уже не чувствовало спины – мышцы свело, сплавило в одно целое нечеловеческое усилие и желание перебороть себя, прыгнуть на голову выше привычного.
“Девяносто…” – отрешенно прошептала она. Вот он, рубеж, после которого она традиционно давала сбой. Четко скоординированная работа мышц и мысли не выдерживала навалившегося напряжения – провал был обеспечен.
“Но только не сегодня, Ками-сама, не сегодня! Дай мне сил, я должна сделать это!”
Да, не сегодня… Не на третий день празднеств по случаю восхождения на престол нового фюрера, когда большая часть личного состава в невменяемом состоянии шаталась по казармам и разукрашенному праздничными транспарантами городу, а она, всегда трезвый и неутомимый телохранитель его превосходительства Роя Мустанга, вышла на первую после их великой победы тренировку.
Подарки были бессмысленны, слова – пусты. Она понимала это, и потому хотела отметить долгожданный праздник хотя бы так – выбить эту чертову сотню до последнего патрона!
Итак, последний десяток…
- Тише, тише, - уговаривала она сама себя, осторожно разминая затекшие плечи и вставляя последнюю обойму. – Тише, сердце, тише…
Встав в привычную позу, она вскинула руки, тщательно прицелилась и начала стрелять.
Один!
Два!
Три!
Четыре!
Пять!
- Слава Ками! – бессознательно выдохнули пересохшие от напряжения губы.
Еще чуть-чуть, всего лишь жалкий пяток выстрелов!
Шесть!
Семь!
Восемь!
Девять!
Последний… Последний выстрел. Один к одному – победа или поражение!
- Тише, прошу тебя…
Она начала потихоньку надавливать на курок, как вдруг чья-то рука легла на ее плечо.
Вздрогнув, Лиза неловко довершила начатое движение. Пистолет дернулся от ударной волны вверх и вправо. Пуля отрикошетила от стальной стены и, жалобно звякнув, упала на пол…
- Хватит, Лиза… - его голос, вторивший отзвукам последнего выстрела, прозвучал тихо и немного грустно.
- Рой? – прошептала она, все еще судорожно сжимая рукоять “вальтера”. Волна раздражения сошла на нет в один миг – так быстро, как прозвучали его слова.
- Что ты здесь делаешь? – спросила она, с трудом припоминая богатое встречами и визитами личное расписание фюрера на торжественные дни. Сейчас, если ей не изменяет память, главнокомандующий Рой Мустанг должен был объезжать военные учебные заведения столицы.
- Я? – он непринужденно забрал у нее пистолет и прислонился к стене, задумчиво крутя оружие в руках.
Лиза молчала, упорно ожидая ответа.
Изменилось многое, на своем месте осталось только одно – он по-прежнему был ее непосредственным начальником. Непредсказуемым, хотя и знакомым до боли, начальником…
- Я пришел донести до вашего сведения, полковник Хоукай, один крайне важный приказ, который вы имели неосторожность проигнорировать.
Удивленно приподняв светлую бровь, женщина продолжала молчать.
- Мой секретарь лично доставил конверт по вашему адресу.
Лиза облегченно вздохнула – что же, у нее найдется разумное оправдание. Из-за этих торжеств и длительной подготовки к ним она на какое-то время переселилась в казармы. Конечно, господин фюрер не мог знать о такой незначительной мелочи…
- Хотя, это и не важно, - он снова заговорил, не дав ей возможности оправдаться. – Даже хорошо, что вам не пришлось читать мой приказ – я рад, что могу передать вам его лично.
Рой выпрямился, наградил вконец растерявшуюся женщину долгим взглядом, и начал:
- Полковник Хоукай, я пришел к выводу, что вы должны занимать более подходящую вашим талантам и душевным желаниям должность, нежели та, на которой вы находитесь сейчас.
Она замерла, не веря своим ушам. Что все это значит? Рой дает ей отставку? Но за что, за какие провинности? Разве не была ее служба безупречной на протяжении целого десятка лет?
- Что вы имеете… - нерешительно начала Лиза, но Рой снова перебил ее не терпящим возражения голосом.
- Я снимаю с вас, полковник, все ваши обязанности. На вашу должность с сегодняшнего вечера заступает другой человек, вы же можете располагать собой так, как пожелаете, - он умолк на секунду, раздумывая, и закончил. – Собственно, вот и весь приказ…
Какое-то время они оба молчали. Рой опять задумчиво изучал пистолет, а Лиза пыталась понять, на самом ли деле это происходит, или же она просто спит.
- И это все? Почему, Рой? – начала она, собравшись с силами. – Почему ты так поступаешь со мной?
Он смотрел на нее странным непроницаемым взглядом, крутил в руках блестящий пистолет и продолжал молчать.
- Рой, не молчи, прошу тебя, объясни, что все это значит? – она силилась достучаться до его сознания, но тщетно.
- Приказ подписан и уже вступил в силу, - проронил он, кладя пистолет на маленький столик с оружием и подходя к женщине. – Простите, полковник… Хотя, что я говорю – прости меня, Лиза…
Она отказывалась верить услышанному, отказывалась понимать происходящее…
- Но как, как это возможно, Рой?
- Ты больше не солдат, Лиза, - мягко сказал он, впервые за очень долгое время улыбнувшись ей. – Ты можешь жить так, как захочешь, делать то, чего никогда не сделала бы раньше… Подумай только, ты…
- Но я не хочу другой жизни! Как ты не понимаешь? Как ты можешь решать за меня? – кажется, она впервые позволила себе повысить голос в его присутствии. – Ты ничего, совсем ничего не знаешь, тебе нет дела до моих желаний, ты просто решил дать мне отставку, совершенно не думая о том, чего я хочу! Это нечестно, Рой, ужасно нечестно… - устало прошептала она, видя, что ее страстная речь совсем не трогает его.
- Видишь, какой из меня самодур вышел, стоило только до власти дотянуться, - со странной усмешкой сказал Рой, кладя ладони ей на плечи. – Ничего не понимающий взбалмошный фюрер – как вам такой начальник, госпожа Хоукай? На сколько бы хватило твоих нервов, если бы ты осталась на службе?
- Отстань от меня! – раздраженно протянула она, пытаясь скинуть его руки. – Это уже мое дело, кому я служу.
- Может быть, - продолжил он все тем же загадочным тоном. – А мое дело теперь решить все то, что так не нравилось в прошлом. Ты никогда не думала о том, что я ненавижу?
Лиза мотнула головой. Светлые прядки разлетелись в разные стороны и упали, строясь в новый беспорядок.
- Конечно, ты не думала… А я ненавижу, всей душой ненавижу, когда ты… - Рой запнулся, а потом выпалил быстро и горячо, еще ближе прижимая ее к себе, - я ненавижу, когда ты стреляешь, ненавижу так, что готов взорвать все оружейные заводы, какие только найдутся, все склады и арсеналы – вот как сильно я ненавижу то, чем ты занималась. Но это слишком даже для такого деспота, как я. Поэтому я поступаю гораздо проще – просто подаю тебя в отставку.
Лиза молчала, пораженная и растерявшая все свое желание противоречить дурацкому приказу фюрера Мустанга.
- Не стреляй, Лиза, очень прошу тебя, никогда больше не стреляй, - прошептал Рой, легонько касаясь губами ее виска. – Хватит, девочка, хватит… Девяносто девять из ста – прекрасный результат. Думаю, твои дети будут очень гордиться тобой.
- А ты?
- А я когда-нибудь расскажу им о том, как подписал единственный за всю свою карьеру невыгодный для страны приказ.

@темы: фанфикшен-автор

---

[Neo ttaemune-]

Рейтинг, Ишварский период - под кат лезьте с крепкими нервами.


I'll Leave As Little Trace... by ~Arielphf on deviantART

@темы: арт