Реклама согласована с администрацией

[алКошка]

Уважаемые софэндомовцы!
В данный момент на сообществе  !!ФАНДОМНАЯ БИТВА!! идёт голосование за лучшую презентацию фэндома.
Посмотреть презентацию нашей команды можно, кликнув на баннер

Поддержите свой любимый фэндом!
Голосовать можно (и нужно!) здесь и здесь

@темы: ссылки

---

[Madra rua]

*пожалуйста, можно я не буду шапку к нему делать? это очередная зарисовка про РойАй, там еще есть Оливия, ее мало, и другой Ориджинал Персонаж.
Постканон, странное среднее между иронией и драмой, ниочемное, скорее эмоциональное чем сюжетное, ООС, романтика.

претензии принимаются

Прекрасный новый режим (тм)

итак....

Рассвет не принес освобождения от тьмы. Идет дождь.
Она трогает пальцами холодное стекло, залитое с той стороны обильными струями. На ее плечах белая офицерская рубашка, на ее ногах светлые волоски стоят дыбом от сквозняка и волнения. Ее волосы забыты под воротником. Она гладит дорожки дождя, думая о том, как прожить ближайшие минут пятнадцать.
Он спит. На диване, в десяти шагах от окна, и, скорее всего, не видит снов. Он не знает, как хлещет дождь по щекам земли. В его ногах спит черный пес.
Она может пойти и спрятать свою душу в слепой повседневности, в завтраке и кофе, за которым надо следить, чтобы не убежал; она может затянуть ее туго-туго форменным ремнем и сверху еще портупеей для верности. Она может, знает, что может, столько лет уже делала - и не хочет. Не сейчас.
Он шевелится, просыпаясь, она не поворачивается, он смотрит на нее. Видит линию плеч, обрывающуюся трогательно раньше кроя рубашки, видит беззащитно открытые ноги. Видит замешательство.
Он видит женщину, которую знает с самого детства, и которую не знает, женщину, открывшую ему еще одно из своих лиц. Она видит чрево океана, бушующее по ту сторону стекла, ее душа плачет и стенает вместе с ним. Ее собака широко зевает.
- Ле.. Лиз..за?
Он не умеет звать ее по имени. Она вздрагивает. Делает знак. Он подходит.
- Избавь меня от глобальной мировой политики, прошу.
Он смыкает губы, приникает к ее горячей шее.
- Тебя не будут искать?
- Кто?
- Посыльные от генерала. Она не сказала, когда захочет тебя видеть.
- Если я действительно им понадоблюсь, они меня найдут. Это очень просто.
Вынужденное молчание, украденные у слов минуты другого, невербального общения. И снова дождь.

- Генераал Мустаанг! - раскрытые объятия, преувеличенная радость от встречи. Красные полные губы в черных волосах бороды и усов. Генерал вздрагивает, заставляет себя не отшатнуться.
- Господин Нейкоб. Чем обязан?
- Вы знаете, генерал, сейчас, когда Ваша, без сомнения, важнейшая миссия близится к завершению, вмешательство гражданских - хехе - сил крайней, просто крайнейше необходимо!
- Вы?....
- Посол от министерства экономики и финансов, к вашим услугам, - смешной человек кланяется. Мустанг отвечает кивком.
- Генерал Армстронг уже говорила с Вами?
- Нет-нет, я только приехал! Честно говоря, в мои планы входило представить наш проект сразу главам обеих армий.
Он смешон. Выглядит нелепо и отталкивающе. Самые страшные существа - клоуны, потому что никогда не знаешь, что таится под их нарочито размалеваной маской; только вздрагивает в глубине души первобытный панический страх...

- Генерал.
- Генерал.
Оливия поймала его на одном из поворотов коридора и задержала так, что они оказались в конце недлинной процессии. Говорила она тихо, смотрела перед собой.
- Я посылала за Вами утром. Мне необходимо было встретиться с Вами ДО начала .. - раздраженный жест, - всего этого.
- Я был у своего адъютанта, - Он смотрел прямо, параллельно взгляду Оливии, говорил серьезно, - мне тоже нужно было еще раз уточнить детали операции.
- Разумеется.
Она ускоряет шаг.

- Господа, я приветствую вас! – человек в министерском костюме по умолчанию занял центр стола переговоров.
Особняк, в котором проводилась встреча, принадлежал до войны Армстронгам, являясь нелюбимой, но все же резиденцией в Колуесе. Во время реорганизации власти особняк был передан под административные нужны; в частности, здесь проводились встречи, конференции и саммиты самых разных уровней иерархии и культуры.
Оливия невозмутимо положила подбородок на сплетенные пальцы. Мустанг откинулся на высокую спинку стула. Их забавлял этот гражданский человек Нейкоб, пугающий в своей уверенности об абсолютном понимании устройства мира, до той степени, пока не вредил. На остальные случаи у Армстронг и Мустанга были проверенные в крови и порохе средства.
- Не секрет, что за последние несколько лет Вами, господа, была сделана поистине огромная работа! – министерский человек умел говорить так, что со слов вязко свисала смола, которая сводила скулы и оставляла почти осязаемые кляксы. – Я снимаю перед вами шляпу! – а еще штампы, из которых целиком состояла его речь, имели какой-то особенный серый оттенок, как будто были зарегистрированы и выдавались под расписку, каждый – с синим штампом ведомства. – Однако…
Вспыхнул проектор, погас свет, тень господина Нейкоба вырисовалась на белом экране за его спиной.
- ….однако дел еще очень много, и теперь время выйти на сцену нам, мирным работникам чернил и Конституции!
Мустанг и Армстронг переглянулись. Безумством попахивало от его слов, зловещим торжеством - от напыщенной позы. Но генералы промолчали.
- Сразу же после того, как будут выведены последние отряды с обновленных восстановленных земель, мы подхватим ваше знамя. Мы принесем материальное благополучие и социальные свободы угнетенному народу, мы….
Оливия стиснула пальцы, чуть скрипнула кипенно-белая ткань перчаток. Мустанг на долю секунды свел брови, отвечая на ее взгляд. Социальные свободы? Демократия? У вас не будет ничего – ровно столько ничего, сколько у остальных?
- А сейчас, - широким жестом он указал на экран, - вы увидите нашу программу на языке цифр и диаграмм.
Снова обмен взглядами. Если он надеялся их усыпить, вырвав бессознательное согласие, то несколько просчитался.
Чувствуя, что внимание ослабевает, убаюканное монотонным потоком статистики, кто-то из них задавал вопрос, не важно, ключевой ли, по теме ли, важно было не уснуть.
- …Таким образом, - несколько раздосадованный чуткой публикой «посол от министерства» дал знак оператору прекратить показ слайдов, - мы достигнем высокого уровня жизни и добьемся благосостояния всех членов общества уже через семьдесят лет. Спасибо за внимание.
- Могу я задать вопрос? – Мустанг шевельнул рукой.
- Да, конечно, генерал.
- Вы вот упомянули закон Уолша-Хили, привязав его к диаграмме Киллета. Я догадываюсь, что моя деревянная, как и положено старшему офицеру, голова просто не в силах понять этой элементарной связи, однако мой вопрос не в этом. Почему вы называете 80% для работоспособного населения, если , как мы знаем, сейчас в ишварских гетто в основном дети, старики и инвалиды?
- Вы понимаете, генерал, - улыбка Нейкоба стала нервно-сладкой, - что нам приходится смотреть вперед, и среднесрочные планы для нас – это планы на 20-30 лет. Блиц-криги – не наша прерогатива.
- Разумеется, - развел руками Мустанг, поймав себя на том, что уже и выражения Оливии бессознательно копирует, - но выносите вы их в стартовые позиции. Вы собираетесь использовать детский труд?
- Возможно, там опечатка, и имелось в виду 8% или 18% - спокойно заметила Армстрог. – Будьте столь любезны объяснить, как вы собираетесь реструктурировать горизонталь верхнего пласта правительства? Я так понимаю, будет создано несколько подминистерств вместо двухпалатного парламента?
- Да, и ..
- Но при этом в чьих руках будет сосредоточена верховная власть?
- Мы планируем постепенно перейти от диктатуры к демократии и…
- Охлократии? А что на это скажет фюрер?
- Нетнет, охлократия исключена. Однако мы предпочли бы заменить единоличного правителя на совет….
Мустанг вздрогнул от случайного легкого прикосновения. В темноте, с белым лучом проектора вместо освещения, увлеченный спором, он и не заметил, как изменился конференц-зал. Касание адъютанта раскрыло его глаза.
Не стало темно-синих квадратов окон – опущены металлические ставни. Зато по углам вспыхнули красные хищные глаза каких-то приборов. Нейкоб остановился на середине фразы, посмотрел прямо в глаза Мустангу, словно запустил в душу склизкие пальцы.
- Вы умнее, чем это допустимо, господа генералы. И новой республике, пожалуй, будет лучше без вас. Видите ли, время героев прошло, наступило время порядка и стабильности – поверьте, народу нужно именно это, а для души у них будут ваши имена. Родина вас не забудет, господа, можете не сомневаться. А теперь, - он сделал шаг назад, к полотну экрана, надавил плоский рычаг – и красные глаза с железным лязгом перестроились в прицелы хорроших дул. Нейкоб шевельнул пальцем над рычагом.
- Прощайте, господа! – улыбнулся он торжествующе.
Гром грянул.

- Избавь меня от глобальной политики?...
Они шли, держась за руки, по городскому парку, который плакал мокрыми вялыми листьями в лужи с желтыми веснушками березовых сережек.
- Если бы не ты…
- Если бы не я, мой генерал, ты был бы мертв вот уже лет двадцать как. И я была бы мертва.
- Ты выстрелила быстрее, чем ..
- Скажем, я очень не люблю длинные пустопорожние разговоры.
- Ты убила министра!
- Скольких я убила за тебя, мой генерал?....

@темы: фанфикшен-автор

---

/я просто оставлю это здесь/

[~LilianaDC~]

Commission FMA by *O-Kei on deviantART

@темы: арт

---

Falling for the First Time - Royai

[алКошка]

Когда-то где-то мне этот замечательный клип уже попадался, и удивительно, что его ещё нет здесь^^
Автор: Earnest Hum0r
Музыка: Barenaked Ladies - Falling For The First Time
Материал: FMA TV-1 & OVA

@темы: amv

---

Реклама согласована с администрацией

[алКошка]

Сообщества
FMA OTP -  Roy/Ed и FMA: Lost Heaven -  ~Hei x Ed x Al~
проводят совместный фест
"Shamballa's Vacation"
посвященный полнометражному фильму "Conqueror of Shamballa"

Прием заявок: до 17 июля включительно
Правила проведения: Рой/Эд и Хай/Эд/Ал

Фест проводится параллельно в двух сообществах - и если у вас есть желание оставить-выполнить заявки по всем пейрингам, то не нужно это желание сдерживать =)
Распространение информации только приветствуется

>>>Коды баннеров

Коды баннеров
Рой/Эд:

<div align="center">Сообщества 
<b>FMA OTP</b> - [J]Roy/Ed[/J]<b> и FMA: Lost Heaven</b> - [J]~Hei x Ed x Al~[/J]
проводят совместный фест 
<b>"Shamballa's Vacation"</b>
посвященный полнометражному фильму "Conqueror of Shamballa"
<div align="center"><a href="http://www.diary.ru/~Roy-Edward/p164067813.htm" title="Roy/Ed и ~Hei x Ed x Al~ приглашают принять участие в фесте «Shamballa's Vacation»" target=_blank><img src="http://s52.radikal.ru/i136/1107/05/090d39431f6a.png" alt="Roy/Ed и ~Hei x Ed x Al~ приглашают принять участие в фесте «Shamballa's Vacation»"></a>
<b>Прием заявок:</b> до 17 июля включительно</div>

Хай/Эд/Ал:

<div align="center">Сообщества 
<b>FMA OTP</b> - [J]Roy/Ed[/J] и <b>FMA: Lost Heaven</b> - [J]~Hei x Ed x Al~[/J] 
проводят совместный фест 
<b>"Shamballa's Vacation"</b>
посвященный полнометражному фильму "Conqueror of Shamballa"
<div align="center"><a href="http://www.diary.ru/~shamballa/p164068023.htm" title="Roy/Ed и ~Hei x Ed x Al~ приглашают принять участие в фесте «Shamballa's Vacation»" target=_blank><img src="http://s52.radikal.ru/i136/1107/05/090d39431f6a.png" alt="Roy/Ed и ~Hei x Ed x Al~ приглашают принять участие в фесте «Shamballa's Vacation»"></a>
<b>Прием заявок:</b> до 17 июля включительно</div>

Общий баннер:

<div align="center">Сообщества 
<b>FMA OTP</b> - [J]Roy/Ed[/J] и <b>FMA: Lost Heaven</b> - [J]~Hei x Ed x Al~[/J] 
проводят совместный фест 
<b>"Shamballa's Vacation"</b>
посвященный полнометражному фильму "Conqueror of Shamballa"
<div align="center"><a href="http://www.diary.ru/~shamballa/p164068023.htm" title="Roy/Ed и ~Hei x Ed x Al~ приглашают принять участие в фесте «Shamballa's Vacation»" target=_blank><img src="http://s52.radikal.ru/i136/1107/05/090d39431f6a.png" alt="Roy/Ed и ~Hei x Ed x Al~ приглашают принять участие в фесте «Shamballa's Vacation»"></a>
<b>Прием заявок:</b> до 17 июля включительно</div>

@темы: ссылки, сообщество - сообществу

---

[Ши Рью]

по заявке  Айвэ


не то, конечно, что хотел заказчик, но всю фантазию и настрой сьели экзамены.
Сожалею, что не успела выложить вовремя

@темы: арт-автор, Весенний фест "RoyAi Day"

---

[~LilianaDC~]

И вновь новенькое *и вкусное* от inma с ДА:

Commission for tdi4eva. by *inma on deviantART

@темы: арт

---

[Мадоши]

Название: В жанре сказочки
Автор: Эдик-Людоедик (ака Мадоши)
Бета:  Синяя_звезда
Жанр, рейтинг: виньетка, missing scene, гет, драма
Персонажи: Лиза, ОМП
Длина: 929 слов
По заявке  Леориэль: Фанфик. Рой и Лиза при недостатке информации при этом регулярно становятся невольными свидетелями разговоров третьих лиц (слухи, упоминание в официальных рапортах, частные беседы). Третьи лица могут быть персонажами манги, а могут оставаться неназванными/оригинальными персонажами. Содержимое слухов, их анализ, внутренние переживания, что-то еще, или все сразу - на выбор автора.

От автора:

традиционное оправдательное слово, которое можно не читать

да, я очень долго тянула с заявкой, а потом еще написала смехотворно короткий для меня текст, но! ) "Я только дверцу открыл, а они ка-ак ломанутся!" - это раз, а еще заявка оказалась совершенно "не моя" - это два. ((( Я ее очень долго крутила-вертела, чтобы понять, как сложить что-то, о чем мне хочется написать, и в результате... ну, что выросло.

Армия создана не для мыслителей.

Армия создана не для мыслителей. Отрицательный естественный отбор, когда наверх продвигаются только офицеры, которые слишком плохи для действительной службы — это не страшилка для юных кадетов многочисленных аместрийских Академий ВС, а правда жизни. Лиза Хоукай, говорили многие, была слишком хорошим офицером и слишком умным аналитиком, чтобы когда-либо избавиться от своего избалованного шефа — полковника Мустанга — и получить более стоящее назначение, чем готовить кофе и ежемесячные отчеты.
«Ее повысят не раньше, чем этот скользкий бабник откинет копыта на почве ревнивого мужа, — вздыхали в курилке знакомые лейтенанты и капитаны. — Но сукин сын слишком везуч…»
Увы; они не знали, что сейчас, ранним утром осени 1915 года, Лиза Хоукай стояла на пороге возможного карьерного повышения как раз таким путем. А именно — она в позе «вольно» замерла перед высоким крытым крыльцом Генерального Штаба, ожидая своего командира. Который должен был появиться оттуда… рано или поздно.
Когда он вошел, шел второй час ночи. Сейчас было шесть утра. Часовые на постах сменились уже дважды. Солнечные лучи окрасили белый камень стен легкомысленной желтой пастелью. У Лизы нестерпимо болела голова, ей хотелось кофе, аспирина и открытых военных действий. Спать — уже не хотелось.
— О, раненько совещаются, — поприветствовал Лизу майор Брюстер, известный остряк и главный штабной сплетник из отдела прокуратуры.
Лиза знала его постольку поскольку: он занимался сопровождением гражданских сделок. Однако сам Брюстер знал всех и вся.
— Сигаретку не хотите?
— Спасибо, не курю, — ответила лейтенант Хоукай. Сохранять маску исполнительности ничего не стоило: к утру мышцы лица окончательно задеревенели.
— Жаль, — майор меланхолично щелкнул зажигалкой, и остановился вплотную. Дистанция снайпера — метров пять-десять: Лиза мало кому позволяла стоять ближе. Сейчас она не двинулась с места.
— Все-таки вы слишком холодны даже для исполнительного офицера, Хоукай, — сказал Брюстер. — Холоднее чем обычно. Вы на службе держитесь приветливо, прямо иллюстрация из брошюры «Служу Аместрис». Верный подчиненный, надежный товарищ… Что-то случилось, лейтенант?
— Устала, сэр, — коротко ответила Лиза.
— Ну да, совещание всю ночь длится, — поддакнул Брюстер и остро посмотрел на нее. — Ваш ведь полковник тоже с нашими шишками?
Лиза кивнула.
— Нас только перевели в Столицу, сэр. Ночные совещания здесь в порядке вещей, насколько я понимаю?
— Когда как, — Брюстер пожал плечами, принимая предложенный тон, и еще раз затянулся. — Могут и к шести по домам разъехаться, а могут и всю ночь напролет сидеть… — он таинственно хмыкнул. — А то глядите, лейтенант: пригласят вашего полковника на подземную дачу к фюреру и… — он неопределенно махнул рукой.
— Что «и»?
— Ничего, — Брюстер мазнул по собеседнице взглядом. — Работы прибавится, вот что.
— О какой подземной даче вы говорите? — Лиза следила за голубем, важно расхаживающем у поребрика, и пыталась избавиться от ледяного клинка, засевшего под сердцем. Не выходило. Слова Брюстера отзывались в больной голове погребальным колоколом.
— Ну, это просто сплетня, — Брюстер затянулся. — В жанре сказочки. Есть, мол, у фюрера подземная дача, и идут от нее подземные коммуникации к самой границе. Водит он туда генералов из тех, что поглавней — и Рейвена вон уже сводил, и Эдисона, и Халкроу… Кто на той даче побывает, тому секретные планы по завоеванию Креты и Аэруго показывают, и начинает он служить фюреру пуще прежнего, ни крови, ни живота своего не жалея… Вот такая вот сказочка. Нравится?
— Нравится, сэр, — согласилась Лиза. Большей ей было нечего делать, кроме как соглашаться. Ледяной холод из груди перешел в живот, скрутив жгутом внутренности. Даже в Ишваре, в своей первой засидке ей не было так страшно. — Чего только не говорят. Только мой шеф полковник, а не генерал. При чем тут он?
— При том, что последнее время в верхах наблюдается крайне подозрительное брожение, — скучным голосом произнес Брюстер. — Хьюза вот убили… а он к Рейвену был вхож. Полковника Мустанга в Столицу вызвали. Побереглись бы вы, Лиза.
Все это было странно: и появление Брюстера этим утром у ворот генштаба, и его слова, и неожиданное обращение по имени… Присмотревшись, Лиза впервые заметила то, что раньше скрывала от нее моложавая внешность майора: он годился ей или полковнику в отцы. Скоро в отставку. Даже странно, что в этом возрасте и с его способностью фильтровать информацию — всего лишь майор.
— Я сегодня демобилизуюсь, — словно ответил Брюстер на ее мысли. — По выслуге лет. Тихая пенсия, и привет — собственная овечья ферма где-нибудь под Ист-Сити. Всю жизнь мечтал. А вы, Лиза, осторожнее… иные сказочки имеют тенденцию зашибать рикошетом.
— Вы не боитесь, сэр? — спросила Лиза.
— Вы о чем? — ответил ей Брюстер прямым взглядом. — Я тут стою, курю…
Он ей подмигнул.
— Жалко, — сказал майор, — что все не так и не вовремя… Нравитесь вы мне, лейтенант Хоукай. Очень нравитесь. Я бы ради вас… да что говорить. Будьте здоровы. И шефа своего берегите.
Лиза кивнула.
Все не так и все не вовремя. Если у фюрера есть секретная база… если генералитет посвящен в его планы — хотя бы частично… или думает, что посвящен… Все, что полковник нарыл о гомункулах, все сногсшибательные разоблачения, возможно, отнявшие жизнь у кого-то — или у всех! — из этих троих сумасбродных мальчишек, что остались прикрывать тыл, не будут стоить ни хера.
И поздно. Не предупредишь. На шесть часов позже, чем нужно.
Крытое крыльцо генштаба возвышалось над ней, высокое и неприступное. Крепость. Ни одна пуля не долетит. Снайперу Лизе Хоукай раньше не приходилось жалеть, что она не владеет телепатией: либо ты убиваешь людей, либо с ними можно разговаривать. Но сейчас она жалела об этом всем сердцем. Жалела с такой острой, всепоглощающей страстью, которой не знала за собой прежде и которой удивилась бы, если бы у нее остались силы удивляться.
Еще у нее вдруг замерзли пальцы.
— Сэр, разрешите… — дождавшись кивка, она продолжила. — Вы не могли бы вы позвонить майору Алексу Армстронгу, вызвать его сюда?
Лиза предчувствовала, что ожидание будет долгим. Нужно, чтобы майор подменил ее — хоть на пару минут. Она сомневалась, что полковник выскочит из генштаба с погоней на хвосте, но готовой нужно быть ко всему.
— Позвоню, — сказал Брюстер. — А закурить точно не хотите?
— Хочу, — подумав, согласилась Лиза. — Давайте сигарету.

@темы: Весенний фест "RoyAi Day", фанфикшен-автор

---

Не теряй меня никогда (angst, G)

[Ханамине]

Название: Не теряй меня никогда
Автор:  kira_ena
Бета:  M-lle Orange и  twenty one gramms
Пейринг: Рой/Риза
Рейтинг: G
Жанр: джен, ангст
Размер: драббл (767 слов).
Дисклеймер: все принадлежит Аракаве
Предупреждения: ООС
От автора: изначально писалось по заявке ~Птаха~ на фест "RoyAi Day 2011", в итоге от заявки почти ничего не осталось и автор нарушил таймлайн.
От автора №2: большое спасибо Жуле за то, что она отбетила этот фик, выслушивала мое нытье и вообще была рядом)
От автора №3: и спасибо Грамм, которая тыкнула носом в тавтологию^^

Были рядом, но где-то там
Вдалеке всё искали друг друга
Оказалось что по пятам
За тобою ходил, а лица и не увидал.

Война – это горе и отчаяние, это кровь и смерть. Война - это убийство, это изодранная в клочья душа.
Рой Мустанг пришел сюда не по своей воле. Государственные алхимики - всего лишь живое оружие, направленное против ни в чем не повинных людей. Мустанг никогда не хотел убивать, напротив, практически с самого детства желал встать во главе страны и остановить бесконечную, тянущуюся из года в год войну. Вот только тогда он еще сам не понимала всего ее ужаса и смог в полной мере ощутить его, лишь когда сам попал на поле боя. Тогда его желание стало еще сильнее
Это безумие нужно было остановить любой ценой - ради страны, ради людей... близких ему людей. "Как там дела у Ризы и мадам Кристмас?" - каждый день спрашивал себя Пламенный алхимик, сидя у костра и теша себя мыслью о том, что они живы, что никогда не попадут на эту войну.
И однажды был спасен той, что была ему так важна. Теперь и юная мисс Риза была здесь, среди песка, обагренного кровью. Не хотелось даже думать, чего стоило Хоукай каждое убийство. Рою казалось, что с каждой забранной жизнью что-то неведомое вновь и вновь разбивало душу Ризы.
- Хорошо, что Хоукай снайпер, - голос Маэса как всегда тихий, но все же твердый и уверенный. - Меньше вероятность умереть.
- Риза... не должна была здесь оказаться.
- Она спасла нам жизнь. Береги её.
- Я думал, она никогда не узнает, что такое война.
- Это её выбор. Тебе остается лишь сделать все, чтобы она здесь не погибла.
Вечер, костер, треск дров в огне, шорох под подошвами армейских ботинок, свист ветра где-то вдалеке... Мустанг потерялся во времени. Не понимал, сколько уже Риза с ним – день, неделю или месяц, но от осознания того, что она рядом, было одновременно и страшно, и легко. Они выживут, точно выживут. Ради страны, ради людей. Ради друг друга.

А я шла по твоим следам,
Я ходила по тем же дорогам
И нашла, чуть не опоздав.
Я прошу об одном: "Не теряй меня никогда".

Война - это горе и отчаяние, это кровь и смерть. Риза Хоукай знала об этом, когда отправлялась в Ишвар. Знала, что будет тяжело нажать на курок, чтобы убить человека, но все же пошла туда. Ради Роя Мустанга, ради его мечты. Вокруг песок и кровь, трупы и разрушительная алхимия. Что было бы, опоздай Хоукай на минуту? Рой погиб бы. Вместе с ним погибла бы и его мечта, и, возможно, будущее сотен, тысяч, даже десятков тысяч людей…
"На войне нет ни победивших, ни проигравших, там есть только смерть", - сказал однажды Бертольд Хоукай. И не ошибся.
Тишина, нарушаемая лишь тихими шагами военных и треском поленьев в костре, давила на слух. Риза посмотрела в темные глаза Мустанга и сильнее сжала его ладонь.
Завтра будет новый день. Завтра они снова пойдут убивать.


Не отпускай моей руки, словно я - соломинка.
Не потеряй, убереги, удержи меня.
Не отпускай моей руки, всё ещё когда-нибудь
Вернётся на свои круги, не отпускай моей руки.

"Мы все-таки выжили в Ишваре - выживем и сейчас", - голос как никогда уверенный и твердый. В переднее зеркало видно, как Риза легко кивает в ответ. Мустангу этого достаточно. Когда-то давно Хоукай ступила на тропу, с которой нельзя сойти и пообещала себе идти за Роем до конца. Поэтому теперь можно шагать лишь вперед, не оглядываясь, к исполнению общей мечты.

Сейчас у них есть время для обдумывания следующего хода и подготовки к нему, сейчас они всего лишь пешки в этой ужасной игре. Но ведь любая пешка, ступая на последнюю клетку, становится королевой.[i]

[i]Всё течёт, всё кончается,
Засыпают принцессы и монстры,
В темноте не видать лица,
Я не брошу тебя, я с тобой буду до конца.

Видеть перед собой бывшее начальство - все, о чем могла мечтать Хоукай в последние несколько дней. Находиться рядом с гомункулом, являющимся главой страны и сохранять спокойствие - едва ли легкая задача, даже для сильной женщины. Мустанг не скажет ни слова, и Риза знает это. Едва заметная улыбка, легкое прикосновение пальцев - словно подтверждение, что Хоукай не одна. Личный адьютант фюрера ещё долго будет вспоминать эту встречу. Порой ей даже кажется, что она до сих пор жива только из-за этих коротких, но таких желанных свиданий. Хорошо, когда рядом есть человек, который понимает все без слов.


Были рядом, но где-то там,
Вдалеке всё искали друг друга
И нашли, чуть не опоздав.
Я прошу об одном: не теряй меня никогда.

Пора сделать последний шаг.

И ступить на последнюю клетку этой шахматной доски.

Пора...

Вернуть мир в Аместрис.

Пора...

Закончить последнюю шахматную партию.

"Вперед, лейтенант. В этот раз нельзя проиграть"

@темы: фанфикшен-автор

---

Читать по глазам. Заявка от [...Soulless...].

[Седая Верба]

По заявке  [...Soulless...]:
Фанфик, желательно ангст и многа его!. Таймлайн нахождения Лизы в должности личной помощницы фюрера. Рой/Лиза, общение в штабе с помощью взглядов, которые красноречивее любых слов. Страх, бессилие и надежда.

Читать по глазам
Автор:  Седая Верба
Фэндом: FMA
Пейринг: Рой/Лиза
Рейтинг: G
Жанр: angst
Disclaimer: (с) Хирому Аракава
Размер: 1433 сл
Предупреждение: OOC
Спасибо:
няшу  [...Soulless...] - за заявку
Аракаве - за чудесный мир
Леончу - за отличнейшее пари (я искренне надеюсь, что биг систер всё-таки тоже его исполнит - видит Бог, я ждал до последнего!)

На перроне туманно, что странно в это время года для Востока...

На перроне туманно, что странно в это время года для Востока, и пустынно, чем никого сейчас не удивишь. Время уматывать от безотчётного страха, бежать куда глаза глядят - лишь бы подальше! – прошло. У всех повышенная занятость – из всех концов страны запасные части переброшены в область столицы. Некогда сверкающий Централ ныне в руинах. Брэда усмехается: «Запасные части? Стройбат!», остальным не до смеха. Остальные предчувствуют, что скоро так же будут называть их – главстройбат Восточного округа.
На перроне тихо, что вовсе неудивительно – все ушли на фронт бытовых работ площадью в целую страну. Целую страну, которую только что – буквально с месяц назад – едва-едва спасли от полного уничтожения. Кто бы мог подумать, что Аместрис придётся избавлять не от нападения извне, а от опасности внутри? Никто не знал – и самое смешное, что до сих пор почти никто не знает – масштаба случившейся катастрофы. Ну, само собой, кроме тех, кто поставил себе целью не допустить второго Ишвара, и вляпался в эту историю.
На перроне почти одиноко, но они здесь вдвоём, в штатском, неузнанные даже проводницей, которая весь путь до Ист-сити только и делала, что болтала по служебной линии о том, как внезапно исчезли из Централа молодой генерал Мустанг со своим адъютантом.
На перроне туманно, пустынно, тихо и почти одиноко. И именно это тонкое равновесие ощущений разрушать не хочется ни единым звуком, ни малейшим движением - из опасений быть застигнутыми за чем-то постыдным. Они ведь почти что беглецы – сбежавшие от почестей к месту службы герои.
Таких героев через сотню лет будут называть убийцами – и поделом.
Генерал оглядывается через правое плечо – майор (как же сложно не сказать по привычке «Лейтенант!»), как и прежде, рядом, с глазами полными решимости, и вопрос: «Ты со мной?» по-прежнему можно считать излишним.
Они научились понимать друг друга с полувзгляда. У них были изощрённые учителя, не оставившие им ничего более.

Полковник Мустанг замечает старшего лейтенанта Хоукай в противоположном конце коридора и прибавляет шагу, но светловолосая головка скрывается за углом, а потом и за тяжёлой дверью личного архива фюрера. Напоследок полковник успевает перехватить взгляд, в котором читается только страх. Лиза задерживается на пороге хранилища менее, чем на миг, но этого достаточно. «Мне страшно!» - говорят её глаза. Рой почти слышит этот вопль, и уже готов, наплевав на всякую конспирацию, броситься к ней, лишь бы вытащить её из этой беспроглядной темноты одиночества и страха. Старший лейтенант Хоукай успевает захлопнуть тяжёлую дверь архива прежде, чем это случится.
«Мне страшно, что они обо всём догадаются – и поэтому не приближайся ко мне», - думает Хоукай, крепко сжимая дверную ручку, и с трудом восстанавливает дыхание, как после долгого забега. Оглядываясь на свою тень, лейтенант с трудом заставляет себя двигаться дальше.

Автомобиль для господина генерала с адъютантом был выписан ещё на предыдущей станции телеграфом, но то ли служащие Восточного штаба расслабились без коменданта, то ли телеграфные пути ещё не наладили – машины не было.
Майор Хоукай устало (от постоянной тряски в поезде начали ныть свежие раны) опускается на скамью в зале ожидания. В её глазах читается спокойное и уже почти привычное: «Надо ждать».
Мимоходом Мустанг думает – хорошо, что они задерживаются. Ему эта маленькая передышка необходима, словно воздух – потому что за непродолжительным пребыванием в Ист-сити уже назначена поездка в знойные пустыни Ишвара.
Рой не хочет признаваться никому – даже самому себе – предстоящая поездка в Ишвар вызывает в нём мысли о бессилии и бесполезности. Он никогда ничего не строил, кроме заговоров и переворотов. Он умеет профессионально убивать, но его никогда не учили воссоздавать.
Глядя на сидящую рядом Хоукай, чей взгляд, как и прежде, полон бесповоротной жажды действия, новоиспечённый генерал приходит к простому решению: «Надо ждать». Пока что – только машины. Потом – и чего-то большего. Ничто никогда не приходит сразу. Всякое умение надо в себе воспитать, взрастить, выстрадать. Они оба уже научились ждать – научатся и чему-то большему.

Их встреча происходит на докладе у фюрера. Они находятся в разных концах конференц-зала: она – за спиной Его Превосходительства, вышколенно подаёт одну папку за другой, он – на своём месте за столом для заседаний, покорно ждёт своей очереди для доклада. Они общаются друг с другом молча, обмениваясь, словно фразами, тяжёлыми долгими взглядами. Только сейчас, видя Хоукай за спиной фюрера, чья внушительная фигура того гляди и вырастет в каменную стену между ними, Мустанг понимает, насколько ничтожны его силы. Он впервые говорит себе это сам: ты бесполезен. На улице нет дождя, воздух в Централе этой зимой даже не особо влажен, но всё, что умеет Рой Мустанг, совершенно бесполезно.
Хоукай отвечает ему взглядом, в котором страх до сих пор мешается с точно таким же, как и у него, бессилием. «Надо ждать!» - говорит этот продолжительный тугой взгляд, а краешки губ у старшего лейтенанта Хоукай – у бесконечно родной женщины, которую зовут Лиза, а не «лейтенант Хоукай» – чуть подрагивают и на миг поднимаются вверх. Мустанг отвечает такой же мимолётной улыбкой – чтобы хоть как-то поддержать и себя, и её.
Ничто не укрывается от Идеального Ока. По завершении совещания фюрер делает несколько распоряжений. На следующий день ведомство полковника Мустанга перебрасывают в другое крыло Центрального штаба, а старшего лейтенанта Хоукай переводят на кабинетную работу. Возможность как будто бы случайно встретиться в коридорах штаба приравнивается к нулю.
Оглядывая свои новые рабочие места, и Мустанг, и Хоукай думают об одном и том же: «Ничто не укрывается от Идеального Ока, но оно не способно заметить самого главного». С тех пор каждый день для них обоих начинается с отсчёта: «Надо ждать…»

В ожидании время тянется медленно. Кажется, Рой успевает вспомнить всё, что было в его жизни – с того дня, как тётка привела его к учителю Хоукаю и ровно до этой самой минуты ожидания штабного автомобиля.
События последнего года свели бы с ума кого угодно. Смерть Маэса, заговор, тайная война, день затмения. Тот День.
Рой вспоминает глаза идущих за ним. Вот Фьюри – уже не тот наивный мальчик, а солдат, которому довелось увидеть, что такое смерть. Вот Брэда – хмурый, с подозрением оглядывающийся по сторонам. Всё ждёт подвоха. Спокойной кажется одна Лиза – чёрт знает, чего ей стоит это сосредоточенное спокойствие.
Рой вспоминает свой приказ – выжить. Тогда не было времени на сомнения, и он сам почти верил в то, что они смогут его исполнить. Как верил и в то, что прошло время страха и бессилия. Но должна же была быть надежда?
«Надо ждать…»
- Подъезжают, - говорит Лиза, поднимаясь.
У генерала Мустанга больше нет времени на размышления – надо действовать.

Время на размышление заканчивается в тот миг, когда клинок скользит по её горлу. Он запоминает этот момент с той детальностью, которая, верь он в Бога, заставила бы его стать мучеником. Он видит, как лезвие вспарывает на шее Лизы тонкую белую кожу, под которой пульсируют голубоватые прожилки сосудов, но не успевает даже дёрнуться. В следующий миг уже брызжет кровь, и до его сознания доходит сухая правда: он благословил её на пролитие крови, но даже не подумал о том, что могут пролить её собственную кровь. Ту самую, которая сейчас густыми каплями оседает на полу.
- Лейтенант! – кричит он, потакая давней привычке притворства, давнему завету не называть её имени на людях. – Лейтенант! Отвечай, старший лейтенант! Ты слышишь, не оставляй меня!
- Итак, ты уже принял решение, Мустанг? – золотой зуб сияет в оскале Доктора.
Лиза бледной рукой пытается зажать рану. Они оба были на войне, они знают – это не панацея, при такой ране не сработает… В доказательство этого кровь продолжает струиться из зияющего разреза на горле, а брызги на полу сливаются в одну большую лужу.
Он с той же детальностью, достойной наибольшего из душевных извращений, запоминает каждый миг: как Доктор подталкивает его к выбору, как обещает спасти ей жизнь, как играет жизнью Лизы, кинутой к его ногам.
«Времени нет, времени нет, времени нет!», - стучит кровь в висках у Мустанга.
Но он снова бесполезен.
Никчёмен.
Ничтожен.
Тревожную тишину прерывает голос Лизы:
- Полковник. Не смейте преобразовывать человека.
Её взгляд серьёзен и сосредоточен. Но помимо этого в её глазах – нет, уже не страх, не бессилие. Только несгибаемая воля к жизни и стремление победить. Веки на секунду прикрываются, а после… После она смотрит вверх.
У них действительно нет времени на сомнения и размышления – надо действовать. Вместе, слаженно и без малейшего промедления.
И какое же счастье, что он научился читать по её глазам.

Садясь на переднее пассажирское, генерал Рой Мустанг случайно ловит взгляд майора Хоукай в зеркале заднего вида и едва ли ни с удивлением обнаруживает полное душевное спокойствие. Мысли его уже повернули в деловое русло – он смотрит вперёд, а не назад. Он думает, с какой части Ишвара лучше начать восстановление. О том, что нет лучшей кандидатуры для главы инженерного отдела, чем Брэда. Что не пройдёт и месяца – Фьюри сможет придумать что-нибудь с коммуникациями, и со связью не возникнет ни малейшей проблемы.
И о том, что впереди у них – он ведь никогда не бывает один, и едва уловимое краем глаза сияние занимающегося восхода на светлых волосах тому самое верное доказательство - ещё сотни минут страха, бессилия, а самое главное – надежды.

@темы: Весенний фест "RoyAi Day", фанфикшен-автор

---

Между строк

[Рыжий Сплин]

По заявке от  dorado no honoo: «Фанфик. Тайная переписка. Рой беспокоится, подробно расспрашивает Ризу о днях, проведенных под руководительством Фюрера, но получает ответы длиной в пару строк».
Фандом: Fullmetal Alchemist (TV-2).
Название: «Между строк».
Автор:  Рыжий Сплин
Бета: автор постеснялся показывать это бете, да и окончательно дописал текст слишком поздно.
Пейринг: Рой/Риза.
Рейтинг: G.
Жанр: джен, местами переходящий во флафф.
Размер: мини (1 843 слова).
Дисклеймер: мир и герои – Аракаве, тапки – автору.
Саммари: писать письма не так легко, как кажется, особенно если над близким человеком нависла опасность
Примечание от автора: автор прежде всего извиняется за то, что тянул с выкладкой до последнего. Автор и сам мучается, когда надо написать письмо на бумаге, вот и Мустанга мучиться заставил Кроме того, автор очень вольно истолковал заявку – писем получилось немного, зато неожиданно вплёлся Ишвар. В общем, автор надеется, что заказчик его не убьёт, но к тапкам готов, так как сам понимает, что заслужил.

Более всего на свете полковник Рой Мустанг ненавидел чувство беспомощности, возникавшее всякий раз, когда ему не удавалось защитить близких ему людей. Самым сильным ударом стала смерть лучшего друга, но судьба, похоже, не собиралась останавливаться на достигнутом. Почти все, кого Рою удалось сплотить вокруг себя, были теперь рассеяны по стране, а самой серьёзной опасности подвергалась Риза, вынужденная исполнять роль помощницы фюрера, что лишь усиливало ощущение беспомощности и, вдобавок, вины.
Заниматься самобичеванием полковник мог долго и увлечённо, к этому также располагало одиночество холостяцкой квартиры, куда он последнее время возвращался ближе к ночи. Необходимости уходить с работы на несколько часов позже не было, но Рой знал, что и Риза вынуждена задерживаться, а потому использовал эту возможность находиться если не рядом, то хотя бы поблизости. Сегодня ему даже удалось мельком увидеть её, но лейтенант прошла мимо, сделав вид, что не заметила бывшего начальника. «И правильно, незачем рисковать», - подумал тогда Рой, понимая, что так безопаснее, но на душе стало мерзко. А под вечер он и вовсе начал терзаться сомнениями – всё ли с Ризой в порядке, не случилось ли чего-то такого, о чём она хотела ему рассказать, но не имела подходящей возможности.
Один способ связаться у Мустанга и Хоукай всё же остался, и о нём абсолютно точно не знал никто из гомункулов или их прихвостней. Вспомнив об этом, Рой немного повеселел и решил написать Ризе письмо. Но для этого полковнику предстояло решить непростую задачу – найти в своём весьма символическом подобии порядка ручку и лист бумаги.
Личные письма Рой писал редко, а ещё реже получал их сам. Во время Ишварской кампании он втайне даже немного завидовал Маэсу, которому письма приходили едва ли не каждую неделю. Почтовая связь тогда оставляла желать лучшего, так что Хьюз часто получал по два-три письма сразу. Радость его было несколько утомительной для окружающих, но зато абсолютно искренней. Весь день после прочтения очередного послания своей ненаглядной он улыбался так, словно находился не на войне в окружении озлобленных на весь белый свет солдат, а на каком-нибудь приморском курорте в компании длинноногих красоток. Под вечер же Маэс доставал огрызок карандаша, находил где-нибудь писчую бумагу и конверт – в пустыне и эти простые вещи бывали дефицитом, и мелким почерком, в целях экономии, начинал увлечённо писать ответ. Пытаться отвлечь его в такие моменты было абсолютно бессмысленной затеей, да Рой и не пытался.
Полковник чертыхнулся, выныривая из воспоминаний – ему не удавалось найти ни ручки, ни бумаги. Последнее время если ему и приходилось что-то писать, то только на работе – отчеты, деловые письма, доклады, и всё это под пристальным контролем со стороны старшего лейтенанта. Воспоминание о Хоукай вновь укололо болезненно и горько, и Мустанг устало вздохнул. Решив, что магазин, торгующий канцелярией, он будет искать столь же долго, полковник отправился к соседу, с которым они были хоть и не друзьями, но довольно неплохими приятелями. У него, по счастью, оказались так необходимые бумага и ручка. Поблагодарив за помощь, Рой поспешил к себе, и стал пытаться оформить свои довольно сумбурные мысли в слова и предложения. Неожиданно это оказалось ещё более сложной задачей, нежели отыскать чем и на чём писать.
Вначале Рой гипнотизировал белый лист бумаги, раздумывая – с чего начать. Погрыз ручку, вспомнил, что она принадлежит соседу и вернуть её необходимо в целости и сохранности, выругался и вывел одно слово: «Привет!».
– Ну и что это за «привет»? – принялся распекать сам себя полковник. – Больше подходит для приглашения на свидание.
Приглашать на свидание Мустанг предпочитал всё же устно. Да и ситуация сейчас была далека от романтической. Он смял лист целиком, подкинул его вверх и поджёг щелчком пальцев. Пепел серыми хлопьями опустился на стол, попутно запачкав несколько других чистых листов.
- Замечательно, – буркнул Мустанг, смахивая пепел и вновь незаметно для себя впиваясь зубами в ручку. Немного подумав, он решил начать письмо чуть более официально.
«Здравствуйте, старший лейтенант!», – старательно вывел полковник, вспоминая, как писал диктанты в начальной школе. Учитель хвалил его за отсутствие ошибок, но из-за частых помарок Мустанг перебивался с четвёрки на тройку. Правда, и писать тогда приходилось перьями, а сейчас он держал в руке удобную шариковую ручку. Вот только она всё равно почему-то дрожала в непослушных пальцах.
«Видел недавно, как ты выходила из кабинета фюрера вместе с каким-то военным, раньше я его в штабе не встречал», – продолжил послание полковник, от официального приветствия сразу переходя к делу. Впрочем, стилистика его заботила мало.
Перечитав написанную им фразу, Рой пришёл к выводу, что она больше подходит ревнивому мужу, который вздумал следить за своей женой. Зачеркнул, но уничтожать лист не стал, справедливо подумав, что это не последняя его ошибка.
«Я за тебя очень переживаю, как тебе на новом месте?»
– А это уже в стиле мужа заботливого, – усмехнулся Рой и вновь задумался, как же написать, чтобы Риза поняла – он действительно волнуется за неё.
«Хотя она и так всё понимает», – подумал полковник, вспоминая их первую встречу. Для ребёнка у Ризы был слишком серьёзный и печальный взгляд. Впрочем, это всё равно было лучше того, что он впоследствии увидел в её глазах во время Ишварской войны.
– И опять этот проклятый Ишвар, – пробормотал Рой.
Воспоминания вновь вызвали образ Маэса, для которого написать длинное письмо на несколько страниц не составляло труда.
– О чём ты только пишешь такие длинные письма? – удивился однажды Мустанг, сам к писательству совершенно не склонный.
– Как о чём, о своих чувствах! – откликнулся Хьюз, не переставая строчить.
– Сколько же их у тебя? – усмехнулся Рой.
– Вообще-то, всего одно, – хитро прищурился Маэс, – но проявления его весьма многообразны.
«Ну что ж, попробую и я», – решительно подумал Рой, пододвинул к себе очередной чистый лист и принялся писать.
***
Для лейтенанта Хоукай настали не самые лучшие дни. Даже в Ишваре, когда ей приходилось ежедневно нажимать на курок, раз за разом отнимая чью-то жизнь, она не испытывала такого нервного напряжения, как сейчас. Риза прекрасно понимала кощунственность этих мыслей, но не могла ничего с собой поделать. Тогда враг был за линией фронта, и единственной возможностью выжить было умение метко стрелять. Сейчас враг – гораздо более хитрый и изворотливый – находился рядом, но она ничего не могла с этим поделать. Оставалось только хранить внешнюю невозмутимость, заниматься рутинными делами и при этом постоянно оставаться начеку. Никаких лишних слов или взглядов, которые могли навлечь подозрение на неё или на полковника. Если не можешь сразу одолеть врага, то нужно затаиться и терпеливо ждать, эту истину Хоукай хорошо усвоила, будучи снайпером.
Хоть внешнее общение с полковником и было сведено к минимуму, Хоукай помнила о тайном способе связи, оставленном именно на такой, крайний случай. Письма можно было передавать через цветочницу, старую подругу мадам Кристмас, продававшую свой товар как раз на той улице, по которой Риза обычно возвращалась домой. Ведь нет ничего подозрительного в том, что одиноко живущая помощница фюрера иногда перекидывается парой слов с пожилой женщиной, а то и покупает у неё скромный букет фиалок или ромашек.
Когда цветочница, хитро подмигнув, незаметно сунула Ризе письмо от полковника, лейтенант испытала скорее волнение и страх, чем радость. Ведь если полковник решил написать, то наверняка случилось что-нибудь серьёзное. «Что ещё?» - гадала она по пути домой. Девушке хотелось бежать, чтобы скорее прочесть полученное послание, но она сдерживала этот порыв, прекрасно понимая, что за ней могут следить. Поэтому Риза шла по улице неторопливо, ничем не выдавая своего волнения.
Также не спеша Хоукай поднималась по лестнице, но, даже войдя в квартиру, она не стала сразу читать письмо, а сперва выгуляла Хаяте. Впрочем, это было сделано уже не для отвода подозрений, просто пёс очень сильно соскучился по своей хозяйке.
Наконец, Риза развернула заветное письмо. Она ожидала, что это будет короткая записка, сообщающая важную информацию, и мысленно готовилась к худшему. Однако содержание письма оказалось совершенно иным, чем лейтенант могла бы ожидать.
«Здравствуй, Риза! Я давно уже не писал писем – разве что по работе, да и их тебе часто приходилось править. Так что, надеюсь, ты простишь меня за сбивчивый слог, хорошо излагать свои мысли на бумаге я никогда не умел. Я лишь хотел узнать – всё ли с тобой в порядке? Меня беспокоит, что даже поговорить мы теперь спокойно не можем без посторонних ушей. Обложили нас со всех сторон, что и сказать.
Прости, что втянул тебя в это. Не думал, что моя идея приведёт к таким последствиям. Я, наверное, вообще мало думал о том, что что-то может пойти не так, и люди, которым я доверяю, которые доверяют мне, первыми попадут под удар. И ты знаешь, я пойму, если кто-то решит отказаться идти со мной по этому опасному пути. Ведь я сам его избрал, сам и в ответе за всё.
Пожалуйста, напиши мне, как твоя работа – ты понимаешь, о чём я. Тебя не пытаются запугивать, угрожать? Знаю, от меня сейчас в теперешнем положении мало толка, но если тебе будет грозить серьёзная опасность, то я даже готов отказаться от своей цели.
Вчера я видел, как ты заходила к фюреру для доклада. Наверное, страшно находиться рядом с таким, как он. А ведь когда-то давно, когда я был совсем мальчишкой, он был для меня чуть ли не идеалом. Правда, продлилось это обожание недолго, и закончилось ещё до того, как я узнал – кто же он на самом деле.
Напиши мне подробно обо всём. В чём сейчас заключается твоя работа? Я заметил, что ты часто задерживаешься – с чем это связано? На прошлой неделе не было ни дня, когда бы ты уходила вовремя. Я, правда, очень волнуюсь за тебя. Надеюсь, ты простишь меня за то, что втянул тебя во всё это».
Прочитав письмо, Риза устало вздохнула. Сейчас она испытывала странную смесь раздражения с облегчением. Ничего страшного не произошло, но стоило ли так много и бессвязно повествовать о своих волнениях?
– Да, полковник, вы определённо не писатель, – вслух произнесла она. Хаяте негромко тявкнул и завилял хвостом.
– Ты со мной согласен? – улыбнулась ему Риза. – Что ж, сейчас быстро напишу ему ответ.
Хоукай, в отличие от Мустанга, не нужно было долго искать блокнот и ручку, в её квартире всегда был идеальный порядок. И ответ она написала гораздо быстрее, чем Рой вымучивал своё послание.
***
– И это всё? Что у этой женщины вместо сердца? – возмущенно воскликнул Мустанг, читая полученную от Хоукай записку. Назвать письмом переданный цветочницей ответ в несколько строк было сложно.
«Полковник, что за глупости? Даже не думайте отказываться от своей цели. Со мной всё в порядке, работы много, но ничего необычного и опасного она в себе не заключает. За меня не волнуйтесь, я справлюсь».
Когда первый порыв возмущения улёгся, Рой всё же нашёл в себе силы улыбнуться.
– Всё-таки есть в этом мире неизменные вещи. Например, сдержанность лейтенанта Хоукай. Что ж, не мне одному тяжело писать длинные послания.
Впрочем, ещё одно письмо Ризе Рой всё-таки отправил.
«Знаешь, я почему-то не ожидал от тебя другого ответа. Мне бы, конечно, хотелось получить более подробное письмо, но я понимаю, что у тебя сейчас и так хватает проблем. Но мы обязательно добьёмся поставленной цели. Пусть я наивен, но я действительно в это верю.
Я часто вспоминаю о том, через что мне и тем, кто поддерживал меня, уже пришлось пройти. Конечно, глупо и неправильно с моей стороны было думать о том, чтобы отказаться от своего пути. Ведь тогда все жертвы, уже понесённые нами, оказались бы напрасны.
Но нельзя получить что-то, не пожертвовав ничем взамен. Это не только закон алхимии, но и закон жизни. А выбранная мною цель пока ещё далека.
Но достичь её я хотел бы вместе с тобой».
На это письмо полковник Мустанг ответа уже не ждал, но при очередной встрече цветочница передала ему записку от Хоукай, в которой было всего одно, но очень важное слово: «Спасибо».

@темы: Весенний фест "RoyAi Day", фанфикшен-автор

---

Игра

[Artiya]

 

Заявка от edik_lyudoedik:Фанфик. Про Роя и Лизу. Где-то до отправки Лизы в ставку фюрера. Вот когда Лиза заходит к Рою забрать документы, она общается с ним очень весело и иронично, хотя ясно, что им обоим нелегко. Хочу какой-то разговор до этого, который расставил точки над ё и дал им силы вести себя так.

Название:Игра

Автор: Artiya

Бета: нет

Фандом: FMA

Жанр: джен,ангст

Персонажи/пейринги: Рой/Лиза.
Рейтинг: G
Размер: 1291 слово
Дисклеймер: Все персонажи принадлежат Аракаве

От автора: Таймлайн разговора - день встречи Роя с фюрером и передачи приказа о переводе Лизы. Также упоминаются Рой и Лиза перед разговором в столовой, когда Лиза передает сообщение о том, что Прайд гомункул.

Предупреждение: пафос и ООС. Заказчик, пожалуйста, простите меня, за излишнюю оосность и пафосноть, я безуспешно попыталась этого избежать. Я долго обдумывала, что они могли друг другу сказать, но как такового, все проясняющего разговора у меня все равно не получилось...Не смогла я его увидеть.

 

Десять минут и тридцать секунд.
Девять минут и сорок секунд. Восемь. Тик. Тик. Тик.

Звук эхом отлетал от стен, бил по барабанным
перепонкам, раздражал, заставляя нервничать. Рой поморщился, сверля взглядом
циферблат. Если бы высказанное когда-то Хавком предположение о способности
своего начальника поджигать объекты силой взгляда было правдой, в стене
рабочего кабинета огненного алхимика уже давно дымилось бы аккуратное
отверстие. Рой умел, но ненавидел ждать. Привычка выжидать, хладнокровно
взвешивать любое решение была выработана и отполирована до безупречности годами
службы в военной верхушке Аместриса. Если ты хочешь победить, ты должен, нет,
ты просто обязан уметь ждать. Этому так быстро научила война, простая песня
которой звучала в каждом выстреле и крике раненого. Хочешь выжить – сумей
поймать момент, умей ждать. Будь умнее, тише, быстрее, расчетливее. К этому же
обязывал и путь, выбранный Роем и теми, кто решился последовать за ним.
Невидимая война за будущее, скрытая за осторожными указами, аккуратно
выполняемыми заданиями, фальшивыми почтительными фразами и улыбками.

Алхимик чертыхнулся, заметив, что
перепутал данные в графах заполняемого отчета. Семь минут. Время тянулось
медленнее, чем в осаде, в которой Рою за всю войну так и не довелось побывать,
но о которой он столько раз слышал от своих болтливых подчиненных. Осада была
выматывающим занятием и в равной степени ложилась тяжелой психологической
нагрузкой на плечи осаждающих и осажденных. Сейчас Рой не мог наверняка
сказать, сидит ли он в крохотной, осажденной безжалостными врагами, но каким-то
чудом еще держащейся, крепости, или же сам пытается взять в осаду непреступный
форт. Ни в той, ни в другой ситуации он не видел преимуществ. Он слишком привык
действовать, слишком привык ощущать хоть какой-то контроль над ситуацией. В
этой войне он должен был вести за собой других, а вместо этого сам оказался
загнан в угол. Теперь на счету был каждый шаг, каждый вдох, каждое слово. Одно
неверное движение с его стороны, и все будет потеряно.

Рой потер покрасневшие глаза: сказывались недосыпание и нервное
напряжение последних дней.

Шесть минут.

Полковник Мустанг по-прежнему регулярно
опаздывал на работу, задерживал заполнение служебных бумаг и мечтательно
прикрывал глаза, на весь коридор вещая о результатах вечерней вылазки в бар к
красотке Китти. Он поднимал все свои связи, передавал через доверенных людей
сообщения, по крупицами собирая любую доступную информацию, он пытался
просчитать возможные действия противника и продумать ответный удар. Рой Мустанг
готовился выиграть эту войну.

Рой снова посмотрел на циферблат.
Пять минут. Пора. Слишком много лишних мыслей, слишком сильно растущее с каждой
минутой беспокойство.

Лиза выключила мотор и
вопросительно посмотрела на своего начальника. Рой попросил ее ехать до своего
дома, сказав, что хочет забрать машину. Нет, то что Лиза могла довести ее до
стоянки у штаба и дойти до дома пешком, ведь жила она недалеко, не было
аргументом. Оспаривать нелепый приказ начальника не было желания. Во всяком
случае, не сегодня и не при таких обстоятельствах. Почему-то хотелось верить,
что до конца этого дня, несмотря на дату назначения в приказе, они все еще
будут начальником и личным помощником.

Рой сидел и, нахмурившись,
смотрел куда-то вдаль, не обращая внимания на то, что машина остановилась. Лиза
осторожно дотронулась до его плеча.

***

- Сэр, мы приехали.

Полковник кивнул. Несколько раз
растерянно моргнув, он провел рукой по лицу, словно надеясь таким образом снять
с себя весь груз усталости и давящей ответственности. Бессмысленный по своей
сути жест, не принесший облегчения. Хотелось хоть на минуту поверить, что он
все еще не знает и не видит всей картины происходящего, любезно обрисованной
сегодня фюррером. Их задача и раньше казалось практически не выполнимой, теперь
же она окончательно превратилось в план, которому способна последовать лишь
кучка самоубийц. Мустанг сжал руки в кулаки, откидывая голову на спинку
сидения, на секунду прикрывая глаза. Причины и последствия поступков,
несказанные слова, неверные действия. Страх и оцепенение, граничащие с
безысходностью, чувства, в любой момент готовые накрыть с головой, помешать
рассуждать здраво, ослепить и оглушить, не давая воспринимать реальность. Рой
умел и привык скрывать свои чувства и эмоции, блистательно пряча остатки себя
настоящего под маской, ставшей за столько лет вторым лицом. Он болезненно
усмехнулся, чувствуя руку Лизы на плече, понимая, что не может найти в себе
силы повернуться и встретить ее взгляд.

- Сэр, я оставляю ключи, мне…

Лиза замолчала, не сводя с него
обеспокоенного взгляда. Рой этого не видел, но прекрасно чувствовал.
Осторожный, спокойный, даже отстраненный тон. В этой игре в маскарад она всегда
выходила победителем, всегда выдерживая и безукоризненно отыгрывая выбранную
роль. Это он, Рой, позорно сдавался каждый раз, когда они оставались наедине,
не в силах держать маску в ее присутствии, позволяя тщательно запертым внутри
эмоциям вырываться наружу.

- Прости.

Вот так, совсем тихо, слегка
срывающимся голосом, через боковое зеркало глядя на открывшуюся пустоту в своих
глазах. Прости. Словно это что-то изменит, словно тогда ей не придется уходить,
словно не придется, как глупо бы это не звучало, отдавать, добровольно отдавать
ее в руки врагов. Хотелось выйти на улицу, ударить кулаком в ближайшую стену,
одеть перчатки и высекать искры смертельного пламени, закричать, все изменить.
Хотелось снять с себя вину.

Он так часто желал невозможного.

- Прости меня.

Рой поднял взгляд на Лизу и
увидел в ее глазах отражение собственной боли.
Она подняла руку, осторожно проводя по волосам Роя, по лицу, на
несколько секунд задержав прохладные пальцы на его щеке.

- Когда мы тогда решили, что
пойдем против системы, когда согласились, что будем бороться, Рой, мы ведь
знали, что придется пожертвовать многим.

Лиза говорила тихо, серьезно
глядя ему в глаза, словно успокаивала маленького ребенка. Рой болезненно
поморщился, понимая, что она права. Поставив на карту свое будущее, будущее
своих подчиненных и всей страны, он изначально знал, что спасти и оградить от
опасности всех не получится. Однако, что в конечном итоге затеянная игра будет
доведена до такого нелепого, абсурдного состояния, он никак не мог предвидеть.

- И я тоже, - продолжила Лиза, -
когда пошла за тобой, когда пообещала быть твоей тенью, прикрывать твою
спину, - она улыбнулась, вспоминая, - я была готова, и я все еще, так же как и
ты, Рой Мустанг, огненный алхимик с чистым сердцем и идеалистичными мечтами,
готова идти за тобой до конца. До победного конца.

Она подалась вперед, слегка
коснувшись губами его щеки, и снова улыбнулась, отстраняясь.

- Так что, полковник, возьмите себя в руки, у
нас еще много дел. Не стоит меня разочаровывать и сомневаться в сделанном
выборе.

Рой усмехнулся, глядя на Лизу,
вспоминая маленькую девочку, когда-то, столь же решительно и возмущенно
отчитывавшую его за разбитую по неосторожности тарелку и аккуратно перевязывавшую
ему пораненную руку. Ту, до боли искреннюю, доверчивую и открытую для всего
мира Лизу он больше никогда не увидит. И в этом он тоже видел свою вину.

- Так точно, лейтенант. Этого не
произойдет, - пообещал он, протягивая к ней руку, убирай за ухо выбившуюся из
тугого пучка прядку светлых волос.

- Мне пора, - мягко сказала она,
поворачиваясь, чтобы открыть дверь. – Постарайтесь быть предельно аккуратным.
До тех пор, пока я не вернусь, за вами некому приглядывать.

Она вышла из машины.

- Лиза…

Рой произнес ее имя скорее
неосознанно, почти шепотом, не думая, что она услышит. Однако Лиза придержала
дверь и заглянула в машину.

- Будь осторожна, - закончил Рой,
понимая, что пора двигаться дальше, и, если
нельзя ничего исправить, то нужно продолжать борьбу, приближая момент,
когда все наконец встанет на свои места.

Кивнув, Лиза захлопнула дверь.

***

Пять минут. Лиза в последний раз
посмотрела на часы и вышла в коридор, ведущий в столовую штаба. Она уверенно
шла вперед, изредка кивая, здороваясь с проходящими мимо военными. Сердце
пропускало несколько ударов, при виде любого темного угла, или странно падающей
тени. Последние несколько дней все чувства были напряжены и обострены до
предела. Лиза еще раз прокрутила в голове предстоящий разговор, последовательно
анализируя все, что она собиралась сказать, выстраивая факты в нужном порядке.
В том, что Рой сумеет все понять, сомневаться не приходилось, от нее же
требовалась безупречно сыгранная роль и отсутствие лишних эмоций. Впереди
послышался гомон, стук подносов, и запах жареной картошки. Лиза сделала
глубокий вдох, заметив черную макушку Мустанга, оживленно с кем-то
беседовавшего. Их игра началась.

 

 

@темы: Весенний фест "RoyAi Day", фанфикшен-автор

---

Весенний фест "RoyAi Day 2011": Последняя отсрочка и предупреждение!

[RoyAi Fans]

Дорогие опоздунщики участники феста "RoyAi Day 2011", ещё не выложившие работы!
Администрация даёт вам ещё 1 неделю на выкладку работ на фест! Т.е. 1 неделя - это с 25 июня по 2 июля включительно.
Отсрочка последняя, так что будьте благоразумны и постарайтесь не попасть в список штрафников сообщества. Уже июнь к концу подходит, а у нас ещё весна.

запись создана: 25.06.2011 в 09:27

@темы: Весенний фест "RoyAi Day", организационное

---

"День настанет" (Ангст, G)

[Madra rua]

На замену по заявке  ~Птаха~:
мини из множества мелких кусочков-встреч-в-корридора-власти; ключ легкое прикосновение пальцев; взгляд на ситуацию с обеих сторон; можно драму, можно ангст, можно местами даже романтику, но приэтом рейтинг не выже G (у заказчика очень странный личный фанон, по которому вся их романтика-которая-совсем романтика началась уже после сериальных событий) - все остальное как угодно, но это очень прошу соблюсти!
*Ключ и последнюю просьбу я честно постарался соблюсти*


Название: День настанет
Автор: йа aka Лисица в кэса
Бета: нету
Фендом: Fullmetal Alchemist
Пейринг: Рой/Лиза (хотя его тут практически нет)
Жанр: ангст, мысли.
Рейтинг: G
Размер: мини (849 слов)
Статус: завершён
Дисклаймер: все персонажи принадлежат Аракава-сама, и тут их даже можно узнать
Размещение: с исключительно моего разрешения.
Предупреждение: в некотором роде, пафос зашкаливает
От автора: да простит меня заказчик, у нас 30 градусов жары, при моем пределе +20, что заявка понята вот так. Я подозреваю, Вы хотели больше сюжета. Можете ударить тапком)*


«Вам шах».
Шах – не конец игры, шах – повод собраться. Иногда – обман. Не поддаться эмоциям. Главное –
чтобы соперник не понял, что ты им не поддался.
Верно ведь, Пламенный?
В напряженно сжатых руках, в спазме мечущихся по закрытому пространству мыслей текли минуты, сплавляясь в часы. Мустанг невидяще смотрел в пустую пепельницу. Мустанг думал. Мустанг не мог услышать «мат».
Приказ о рассредоточении его сил призван связать полковника по рукам и ногам и голым и беззащитным выставить перед Высочайшим Трибуналом. Не-люди считают его человеком, играют на его слабостях. Он должен сделать слабости – силой. Он должен.
Должен.
Должен.
Он вздохнул.
Тяжело поднявшись, полковник Мустанг вышел из-за стола, посмотрел в проем распахнутой двери. Собравшись с силами, зашагал по коридору, бездумно ведя кончиками пальцев по гладкой прохладной стене.
Чтобы не столкнуться с лейтенантом Хоукай, нынешним адъютантом фюрера, он отошел на другую сторону. Эскиз воинского приветствия. Взгляд – прямо перед собой.

Хоукай машинально коснулась пальцами стены. Его Превосходительство был строг и собран, работа с ним не напоминала работу няньки в детском саду. Никогда. А еще он видел насквозь, и тонкой психологии руководителя в таком знании подчиненных было мало. Мороз пробирал кожу на затылке.
Заложница, спеленатая кукла, детонатор от взрывчатки. Гомункулы играли на слове, данном Мустангом, и на его чести. Хоукай закрыла глаза, остановившись на углу. Быть королевой среди шахматных фигур своего командира и друга – совсем не то, что безликой пешкой на доске большой политики.
Она смахнула с кончиков пальцев пыль. Сколько же грязи в Центральном штабе!
Они не были ни пешками, ни другими фигурами – они были людьми. И ни один из них не закукливался в саркофаге отчаяния, Хоукай была уверена. Дело Мустанга стало их делом – как бы пафосно оно ни звучало.
Лейтенант уверенно продолжила свой путь в канцелярию. К счастью, фюрер настолько недоверял ей, что вся документация, проходящая через официальное ведомство, подготавливалась самой Хоукай: либо (и скорее всего) существовали какие-то неофициальные приказы, либо она знала все. Злая насмешка, она ничего не могла сделать с информацией.

Информация сыпалась отовсюду, гомункулы одну за другой открывали свои карты, не то чтобы запутать, не то близился какой-то Судный день, когда нет смысла что-либо скрывать. Мустанг просчитывал оба варианта и еще десяток про запас, но пока ни один не вел к успеху его безумный план-мечту.
Он задыхался в бездействии и неведении об истинном положении вещей. На запотевшем стекле густела туманная испарина; Мустанг тронул пальцем влажное стекло.
Линия за линией прорисовывалась сквозь пелену улица. Да, пожалуй, Армстронг. Умная, сильная женщина, которая, при этом, вряд ли замешана в заговоре. И неравнодушна к нему абсолютным своим равнодушием. Да. Следует, без сомнения, нанести ей визит.
Он поставил в рисунке финальную точку. Полковник понял, что тычет пальцем во влажный нос черно-белого пса.

Хоукай отняла пальцы от носа Хайяте. Холодный и влажный, что же тогда с собакой? Она села на пол. Полковник должен понять ее послание, но это… так мало. Она не знала, что делать. Не знала, как действовать. Не знала…
Легко быть сильной за плечом сильного мужчины и умного командира. Легко поддерживать того, кто идет к цели, помогать и поправлять, когда главное делает – он. А теперь ты сама, Лиза, сама по себе. И не придется ли ему тобой пожертвовать.

Жертвовать своим обеденным перерывом во имя чего бы то ни было Мустанг не стал бы никогда. И, стоя в общей очереди перед раздачей в офицерской столовой, в очередной раз досадовал на то, как мало ценят героев и будущих правителей страны. Да, не забыла ли Хоукай взять хлеба.
- Лейтенант, - бросил он через плечо, - а Вы…
- Если Вы ко мне обращаетесь, полковник Мустанг, то хотя бы повернитесь лицом, - ответил ему ироничный бас, - и тогда Вы, если, конечно, утрудите себя, увидите, что я уже лет десять как не лейтенант.
- Простите, майор Стафф, - пробормотал Пламенный. Остроумие его отступило перед сожалением. А Хоукай-то и нет рядом, ни на службе, ни даже .. в жизни?
Странно, но закономерно – чтобы оценить что-то – или кого-то, его нужно потерять. Вот так, насовсем. И, поймав в толпе взглядом знакомую заколку на светлых волосах, Мустанг подумал вдруг, что жизнь-то - вот она. И за нее бороться надо.
Он скомкал салфетку с недописанным посланием ей.
Мустанг покинул столовую в твердой решимости довести эту партию до победы.

Довести до победы того, кто несет ваше знамя, думала Хоукай, идя по зеленому паласу приемной, и даже походка ее стала четче, почти чеканной. Довести, донести, под руки, на носилках, если потребуется, он должен достичь цели.

Цель, она не только для меня. Она для всех.

Она твоя цель, но ты в ней станешь всеми. Мы дойдем.

Мы избавим Аместрис от крови, мы вернем ей право свободно дышать.

Дышать в унисон с тобой и смотреть вместе с тобой вперед. Где бы мы ни были

Вы должны быть рядом со мной. Я возьму на себя всю кровь переворота, лишь бы этот день

день, когда ты станешь фюрером

этот день настал

этот день настал

Он положил ладонь на дверной наличник. Она накрыла рукой ручку двери.
«А пока – мы будем бороться, чтобы обратить наш шах в мат противнику».
Открылась дверь.
- Лейтенант Хоукай? Какая неожиданность!
- Здравствуйте, полковник. Если Вы к Его Превосходительству, то Вам придется подождать.

@темы: Весенний фест "RoyAi Day", фанфикшен-автор

---

Кто мы?...

[феникс периода полураспада]

заявка  Рыжий Сплин:
Клип на любую из песен Fleur, ангст, Рой/Ай. Остальное - на усмотрение автора, но желательно без побочных пейрингов.

Название: Кто мы?...
Автор: Птаха
Видео: Fullmetal alchemist: Brotherhood (ТВ-2)
Музыка: Флер - "Русская рулетка"
Рейтинг: G
Жанр: angst/romance
Дисклеймер: все не мое
Ссылка на закачку: rghost.ru/12402541
От автора: очень извиняюсь за качетсво и количество, меня оправдывает только и исключительно то, что о своих навыках я предупреждала еще в заявке...

@темы: amv-автор, Весенний фест "RoyAi Day"

---

Only human

[~LilianaDC~]

И снова с нами egyptian-sands Честное слово, у неё такие хорошие по концепции работы
На сей раз - Ишвар. Флафф, да ну и ладно

Only Human by ~egyptian-sands on deviantART

@темы: арт

---

For you by ~egyptian sands

[~LilianaDC~]

Автор продолжает радовать нас чудесными по концепции работами
Ящетаю, что это - раритет! Риза с отцом, причём именно в таком виде отношений - т.е., разумеется, Бертольд практически не уделял время своей дочери, но это не значит, что они совсем уж были друг другу чужими, так что...
А вообще это было нарисовано к празднику Father's Day, который недавно прошёл во многих странах мира.

For you by ~egyptian-sands on deviantART

@темы: арт

---

Trapped by ~egyptian-sands

[~LilianaDC~]

По-моему, очень даже мило Полковник (по словам автора) так увлёкся отругиванием Хайяте, что не расслышал, как Риза зарядила пистолет

"Don't just stand there, Black Hayate! We're going to be late for the Promised Day!"
"Um, sir?"

Trapped by ~egyptian-sands on deviantART

@темы: арт

---

Тени исчезают в полночь

[Титановые голосовые связки Донны Ноубл]

Название: Тени исчезают в полночь
Автор: я aka […Soulless…]
Бета: сама себе бета
Фендом: Fullmetal Alchemist
Пейринг: Рой/Лиза, фоном – дженовый Кинг Брэдли/Лиза
Жанр: где-то тут пробегало что-то, отдалённо напоминающее ангст, сюр, психодел и почти романс.
Рейтинг: из PG-13 в R
Размер: мини (5066 слов)
Статус: завершён
Дисклаймер: не моё, поиздеваюсь и отдам
Размещение: с исключительно моего разрешения. Другие варианты не рассматриваются. Уважайте чужой труд.
Предупреждение: ООС, психодел и прочие плюшечки
От автора: по заявке кармического близнеца  Седая Верба: «Рой/Лиза, возможно вмешательство Брэдли (и, может быть, даже не одного). Рейтинг: PG-R, жанр: как водится, ангст, драма. Желательно раскрыть тему кошмаров, ночных страхов на грани галлюцинаций, либо тему связи, вполне возможно, что и интимной, без единого слова». Милая, прости, что я так тормозила! Прости, что я тупое каланхое! Вряд ли раскрыла заявленную тему так хорошо, как можно было, но я всё равно надеюсь, что тебе понравится.
Спасибо:
 Седая Верба - за идею о встрече Роя и Лизы и стоическое слушание моего фендомного нытья.
 ~LilianaDC~ - за помощь и слушание страдальческих воплей.
"Агате Кристи" - за "Сердцебиение"
Enjoy!

Страх – яд, отравляющий само существование.

Страх – яд, отравляющий само существование. Стоит ему попасть в кровь только раз, как избавиться от него становится почти невозможно. Он въедается в тело, грызёт душу острыми зубами и не желает отпускать. Ни за что.
Редкостная тварь.
Страх – хитрая тропинка через болото, полное мрачных теней с горящими глазами: один, всего лишь один неверный шаг, даже полшага – и жадная, едкая топь без жалости сомкнется над тобой. Звать на помощь – бесполезно. И потому остаётся лишь тщательно продумывать каждый свой ход и каждое слово; иного выхода нет.
Страх – горький, обжигающий нутро коктейль из бессилия и одиночества, щедро сдобренный знанием того, что каждый твой шаг контролируют. Словно мифический рог, наполненный водами всех океанов и морей мира, он никогда не опустеет.
Страх – это не сон; он неосязаем, но прекрасно ощущаем. И днем, и ночью.
Лиза уже давно перестала спать спокойно; впрочем, быть может, и совсем недавно. Граница времени стёрлась так же легко, как граница между реальностью и сюрреальным кошмаром, сбежавшим откуда-то с задворков сознания - словно ластиком в руке жестокого художника, который обходился со своими героями так вольно, как ему хотелось. Теперь Лиза задерживалась на работе допоздна, и не только потому, что у личной помощницы главы Аместриса было действительно много дел. Причина крылась еще и в том, что теперь она боялась одиночества, которое обступало ее со всех сторон, а в штабе люди есть всегда, даже глубоким вечером. И еще штаб всегда полон света многочисленных ламп, а даже дети знают, что свет – главный враг теней. С учетом того, что главная опасность для Лизы теперь крылась именно в жирных мазках мрака на стенах и в подворотнях, это обстоятельство было для нее едва ли не ключевым.
Ей нужен был свет, нужен был спасительный огонь, чтобы стать гомункулам противником, а не пленницей.
И всё-таки тени были везде. Селим Брэдли был жестоко прав, когда говорил, что ей не скрыться, что он будет вечно следить за ней. Его щупальца тянулись отовсюду. Тени скрывались в углах, плясали на стенах, подступали со всех сторон. Фиолетовыми полукружьями залегли они даже на ее осунувшемся, усталом лице, и со стороны это смотрелось беспримерно несмешной шуткой.
Такой же шуткой было и ее назначение личной помощницей фюрера. Расчет был превосходен. Безупречен. Разбить мятежников поодиночке исключительно просто. Что будет делать король, лишенный своих пешек, связанный по рукам и ногам, со златокудрым ферзем в качестве идеальной заложницы?
Лизе хотелось верить, что выход найдется, что они смогут выкрутиться. Но мерзкий червячок сомнения все же подтачивал ее душу, разбуженный страхом, бессилием и одиночеством: а что, если не получится? Ты готова умереть?
Да, говорила она себе потом, закрывая глаза, сжимая кулаки до впившихся в мягкую плоть ногтей, чтобы боль вытряхнула из головы все колебания, и вспоминая полные веры глаза полковника, готова. Готова принести свою жизнь на алтарь победы над гомункулами. Ведь, в конце концов, это не слишком большая цена за мир для целого народа.
Или всё же слишком большая?
-Старший лейтенант Хоукай, вы закончили подготовку документов для Его Высокопревосходительства? – раздался над Лизой требовательный рык. Она быстро подняла глаза на его обладателя, постаравшись вложить во взгляд всё расчётливое равнодушие, на которое только была способна.
-Да, майор Сторк, - звонкий и льдисто холодный голос крупицами бисера рассыпался по полу кабинета.
-Так не сидите же сиднем и не тратьте его драгоценное время, передайте их скорее, - скорчив презрительную гримасу, процедил личный помощник фюрера, сверкнув глазами. «Шевелись, бесполезная шавка Мустанга!» - вот что, очевидно, хотелось ему сказать, но он сдержался, оставшись верным остаткам армейского этикета, ещё имевшим некоторое влияние в стенах Генштаба, и Лиза была благодарна ему хотя бы за это.
-Сию минуту, сэр, - спокойно ответила она, смотря завуалированному врагу в лицо.

Под взглядами многочисленных телохранителей фюрера Лиза чувствовала себя исключительно неуютно. Они просвечивали не хуже рентгеновских лучей, заглядывая, казалось, не только в тело, но и в саму душу. Это была комбинация льдистой беспристрастности и горячечного недоверия, которая говорила лишь об одном: мы видим тебя, мы знаем тебя, мы слышим все, о чем ты только мыслишь…
И – вот парадокс – только в такой толпе людей можно было почувствовать себя действительно одинокой песчинкой, заброшенной на незнакомые, холодные и серые берега.
В коридоре, ведущем к кабинету Кинга Брэдли – слишком мягкий ковер; шаги в нем тонут, как в тине. Ничего общего с чеканной поступью, которая звучала на нижних этажах штаба, где сновали младшие офицеры, и это пугало. Если считать свои шаги, можно отвлечься от собственных тяжких раздумий, но как заняться подсчетом, если у тела нет даже самого ощущения ходьбы – только чувство того, что что-то против воли несет ноги вперед? Как перестать думать, если вязкая, аристократичная тишина, которой пропитана сама атмосфера, является превосходным катализатором поднимающейся в душе тугой гнетущей волны?
-Разрешите войти, Ваше Высокопревосходительство? – произнесла Лиза машинально, на мгновение замерев перед тяжелой дверью с золочёными ручками, выполненными в виде львов с разверзнутыми пастями. Казалось, стоит коснуться их, и они жадно вцепятся в пальцы – хитрые, опасные хищники, подобные тому, кто сейчас находился в кабинете.
-Проходите, - сухим переливом послышался ответ.
Вот только входить в оплот могущественного противника Лизе отчаянно не хотелось; всё ее существо бастовало против этого, но ничего иного не оставалось.
В золотом от падающих солнечных лучей воздухе не дрожало ни пылинки, все бумаги на столе были разложены идеально ровно – в кабинете царила чистота, такая же абсолютная, как и тот, что сидел в кресле. Пальцы фюрера, крепкие и узловатые, были сложены под подбородком, а здоровый правый глаз закрыт, словно он решил вздремнуть немного. О том же, что скрывает собой черная повязка на другом глазу, Лиза старалась не думать, только получалось плохо.
-Это информация из Восточного округа. Вы просили принести данные документы, - сказала она, опуская тяжелую папку на стол и пытаясь быть по возможности спокойной и невозмутимой. Но это было притворство – а именно его Абсолютное Око изобличало с изумительной лёгкостью.
-Благодарю за работу, - усмехнулся Кинг Брэдли в усы, побарабанив костяшками пальцев по дереву и проигнорировав бумаги, оставшиеся сиротливо лежать на углу стола, а потом, приоткрыв правый глаз, в упор посмотрел на Лизу, - Скажите мне, старший лейтенант, вам страшно?
Этот вопрос застал Хоукай врасплох, и, пожалуй, впервые она не знала, что ответить. Согласиться значит признать свое поражение, свое эмоциональное падение; утверждать обратное равносильно лжи, а изворотливо лгать она никогда не умела. Если же продолжить молчать, то он, скорее всего, сочтёт это как признание в ее слабости, и…
-Что ж, по всей видимости, да, - разомкнул губы фюрер, не дождавшись ответа и прервав лихорадочный поток мыслей, и продолжил, равнодушно поведя плечами, - Впрочем, не могу ставить это вам в вину. Вы же всего лишь человек. Маленький человек…
Лиза не отвела глаз. Что-то не отпускало и заставляло смотреть в черноту зрачка, похожего на дуло наставленного на нее пистолета. Говорят, именно так ведут себя кролики, загипнотизированные взглядом охотящейся на них змеи, и в данный момент она чувствовала себя этим зверьком.
-Но даже в такой ситуации, когда вы поставлены на колени, вы всё равно пытаетесь поднять голову. Пытаетесь разорвать путы, которыми связаны. Несмотря на страх, который заставляет ваше сердце биться так быстро, несмотря на то, что все, кому вы доверяли, разбросаны по разным углам, как игрушки в комнате нерадивого ребёнка, несмотря на то, что вы сами в смертельной опасности… Знаете, не могу не признать – это интересно, - вновь разомкнул губы Брэдли, - Вы так хотите выжить?
-Нет, не выжить, - наконец рискнула ответить Лиза, чувствуя, как слова, словно ворох ножей, царапают горло острым комом.
-А что же тогда?
-Победить, - твёрдо сказала она, внутренне напрягшись, но ни капли не сожалея о сказанном. В крови закипело что-то странное, огненное, лихорадочное; возможно, этими словами она нарушала единственный данный ей приказ – приказ выжить, но это ее лишь подстегнуло. Однако ни удара, ни боли не последовало – Кинг Брэдли превосходно умел держать себя в руках, запирая свои эмоции глубоко внутри, и даже если предположить, что ее слова задели его, внешне он остался спокойным.
Взгляд его тоже был непроницаем. Прочесть в нем эмоции было невозможно, и потому о том, что он чувствовал в данный момент – торжество, удовлетворенность, смятение или же нечто еще, да и чувствовал ли вообще – Лиза могла только догадываться. Но как знать; возможно, оно и к лучшему?
-Ваши слова достойны офицера, верного убеждениям своего командира. Полковник Мустанг окружил себя неплохими подчинёнными. Однако не тешьте себя пустыми надеждами. Это бессмысленно. Вы свободны, старший лейтенант Хоукай. Можете идти, - голос Кинга Брэдли оказался на сотую долю градуса теплее, чем она предполагала, но легче от этого ей не стало.
-Есть, сэр, - механически ответила она и, отдав честь и повернувшись на каблуках, вышла, осознав, что как объект беседы более его не интересует.
Взгляд фюрера чем-то напоминал жалящее прикосновение теней Прайда. Лиза помнила, как было больно – тысяча раскалённых игл, загнанных под кожу и ногти, впившихся в тело жадными челюстями плотоядного хищника. А еще Лиза помнила жажду крови, в которой утонуло само беззвездное небо; на бесконечно долгое мгновение ей почудилось, что она поглотила и ее саму. И также помнила она мрачный, тяжелый взор вкупе с радостной детской улыбкой – это жуткое несочетание, дьявола в теле мальчика.
Тогда ей тоже нужно было пламя, чтобы разогнать тени по разным углам, чтобы огородить себя огненной пеленой от страха и бессилия. Вот только его не оказалось…
«А вы такая храбрая», - и голос, еще несколько минут назад звеневший ребячьей радостью идеального сына, теперь кололся льдом и обжигал издевательским тоном. Храбрость? Или, быть может, безрассудство? Этого Лиза понять не могла; граница была стёрта.
«Вы отчаянный человек, старший лейтенант Хоукай», - звенел шипящий шепоток, заковывавший ее тело в кокон недвижимости, из которого было не выбраться. Как тогда, несколько дней, а может, недель, назад… Тогда ей даже на секунду показалось, что она вновь ощущает на своей шее жестоко мощные пальцы Глаттони: грудь сдавили стальные тиски, из лёгких выкачали весь воздух, горло исторгало только хрипы…
Тяжко защемило где-то в груди.
Вспоминать было больно, и боль эта была не только душевной.

Хотя по календарю на улице все еще была зима, она уже сдавала весне свои позиции. Она умирала.
Тихо, постепенно, но не останавливаясь ни на секунду, она умирала, заливая улицы и проспекты города мутной кровью талого снега, разрывая воздух судорожным кашлем ветра. Умирала, оплакивая саму себя невинными слезами сосулек на крышах домов.
А весна в пику ей была полна торжества. Ведь так уж заведено природой, что победа одного сопряжена со смертью другого.
Жестокий дуализм.
И ни люди, спешившие по делам, ни механические чудища автомобилей, ни вены ручьев не знали, что совсем скоро вечное движение прекратится, убитое дьявольским планом, что даже кровоточащий закат потонет в кошмарном мраке. Блаженное, трепетное, бесценное неведение!..
После встреч с фюрером усталой Лизе порой тоже хотелось стать одной из этих людей, деловито снующих по улицам Централа. И ведь она могла бы быть такой – если бы несколько лет назад не пришла в военную академию, если бы не встретила Мустанга, если бы…
Вот только что было бы тогда? Прежняя слабость, безволие, такие же, как и сейчас, одинокие вечера, жизнь без вкуса и цели. Пусть без ночных кошмаров, без ползущих со всех сторон теней, без страха… но всё же такая ненастоящая.
И смерть – столь же бесцветная, как и жизнь, смерть, которая настигла бы ее в первый день весны.
«Так было бы лучше?» - безмолвно спросила Лиза у самой себя, подняв глаза к небу, покрытому мрачными тучами, которые свидетельствовали о том, что, возможно, зима еще сможет нанести последний удар. Стоило ли это вымышленное спокойствие и незнание кровавого ада Ишвара, ледяных прикосновений металла к огрубевшей коже рук, бюрократических интриг и всей страны, погрязшей в дрязгах армейской верхушки и ожидавшей безжалостной казни населения теми, кто называл себя гомункулами?
Она замерла на ступеньках штаба, обитых тысячами обутых в армейские сапоги ног, и, закрыв глаза, мерно и глубоко дышала, стараясь успокоить гулко бухающее в груди сердце. Прошлого не изменить, так стоит ли терзать себя напрасными сомнениями и предположениями?
Открыв глаза, Лиза сделала всего лишь один шаг – и застыла, не в силах сдвинуться с места.
Облака были черные, тяжелые, словно копотью покрытые. Солнце сально блестело, уходя за горизонт, чтобы больше никогда не подняться над политой кровью землей.
Небо не родило снежный буран – оно было объято огнем, оно хотело упасть.
Языки пламени лизали ноги и руки, норовя откусить их совсем – без пяти минут трупу конечности ни к чему. Сизый удушливый дым поднимался вверх, унося с собой облака пыли. А если сдаться на волю огня и вспыхнуть, словно факелу, можно унестись прочь вместе с ним – далеко, к разорвавшим небо осколками от снарядов звёздам.
И само пламя отчего-то тоже черное, липкое, как мазут, но нещадно обжигающее. Не спасающее, а губящее своей чернотой, до боли напоминающей тьму. Оно приклеивалось к волосам и коже, клеймя слабое тело нестерпимой болью, очень похожей на испытанную в покрытом мутным туманом прошлом. Только сейчас горела не одна только девичья спина – плавились волосы, иссушалась слизистая, обгорали пальцы.
-Ими я больше никогда не смогу нажать на курок… никого не убью… - задыхалась Лиза, почти потонув в черном огне.

-Старший лейтенант! Лейтенант!
Чей-то голос отчаянно пытался вытащить ее из цепких лап дурноты, но она не желала отпускать свою жертву так просто.
-Врача ей!
Лиза с усилием приоткрыла глаза. Суетным калейдоскопом проносились мимо незнакомые, но заинтересованные чужой болью лица.
-Не надо… врача, - пробормотала она, пытаясь ухватиться дрожащей рукой за мраморно гладкую ступень; содранная от падения кожа на ладони горела, и после пережитого это было кошмарным каламбуром, - Всё в порядке…
-Подняться можете? – голос грохотал над головой страшным набатом. Лиза поморщилась, а потом благодарно ухватилась за протянутую руку.
-Да, спасибо. Скажите, что со мной случилось? - тихо спросила она, бросив быстрый и косой взгляд на своего спасителя. Это был совсем еще молоденький солдат – белокурый, шустрый и, уж конечно, свято верующий в идеалы армии. Очевидно, благородный – другой и не бросился бы ей на помощь. И, наверное, убежденный, что армия поможет ему творить добро. На вид ему было едва ли восемнадцать лет. Значит, он вряд ли видел Ишварскую войну; значит, разумеется, вряд ли знал о заговоре, протянувшем свои сети через весь Аместрис.
«Беги из этой страны! Беги, пока не поздно!» - захотелось Лизе сказать ему, но она промолчала. Слишком жив в памяти был издевательски ласковый шантаж самого старшего из гомункулов, в котором он озвучил простую истину: сунешь нос не в своё дело – плохо придётся тем, кто тебе дорог.
-Ну, вы покачнулись и потеряли сознание, упали… Вы точно уверены, что вам не нужен врач, мэм? – вытащил её из омута размышлений молодой солдат, пытливо глядя на нее.
-Уверена. Благодарю вас за помощь, - медленно кивнула Лиза, едва заметно скривив губы от колоколом ноющей в затылке тупой боли; оставшаяся позади война приучила скрывать душевные проявления телесных ран, - Идите скорее, вы, наверное, торопитесь.
-Как прикажете, мэм! – всё ещё недоверчиво смотря на неё, сбивчиво отдал честь юнец, а потом нерешительно двинулся в штаб, периодически оглядываясь на девушку. Лиза слабо улыбнулась, осторожно разминая шею и оглядывая ладони – содранная кожа, грязь и пыль. Ничего страшного; пугаться следовало бы другой вещи – осознания того, что именно только что случилось с ней.
Усталость сыграла с ней злую шутку, но от жизни в постоянном напряжении и сосредоточенности не стоило ожидать чего-то иного.
А это значит, что теперь ей следовало бы бояться не только ночей, но и полных света дней.

* * *

Да будет Тень, да будет Свет…
Я проживу эоны лет,
Пока пойму, что у меня
Есть только ты и только я,
Что мир лишь сон, где мы не спим,
Познаем страх и вместе с ним
Шагнем в огонь, напьемся слёз
И повернём земную ось.

Медленно уходящее за горизонт солнце опалило улицы длинными алыми лучами. Растущие вдоль дорог тополя протягивали голые ветви к небу, словно тщась поймать их, но они ускользали из сучковатых объятий, просачиваясь, как вода сквозь пальцы. Вместо света деревья получали только тени, пятнами чёрной краски разрисовавшие весь Централ, все его дома, проспекты и магазины. Вольготно расположились они и в квартирах, ожидавших прихода своих хозяев, которые смогут разогнать тягучий, словно мёд, мрак.
Лиза уже успела приучить себя к тому, чтобы открывать замок на двери и не пугаться давящей на плечи тишины, слепящей темноты и двух маленьких светящихся кружков, смотрящих на нее, не желать подспудно того, чтобы в руке оказался факел или лампа. В последнее время этот акт самоубеждения стал удаваться ей всё более успешно. Может, Прайд просто решил дать своей заложнице немного свободы и ослабить контроль над ней?
-Смотрите, как бы это не сыграло против вас, - рассеянно пробормотала Лиза, поглаживая своего верного пса по мягкой шёрстке, - Вы можете следить за мной, можете заставить молчать, но не можете заставить перестать думать.
Но ей ли было не знать, что мысли могут стать как оплотом спасения, так и предпосылкой для гибели? Возможно, на данный момент лучше всего было бы не думать вовсе, только, к счастью или нет, это было неосуществимо. Да и плюс ко всему в таком случае она бы предала один из главных, пусть и незамысловатых, заветов, оставленных ей полковником, который гласил одно: никогда не переставай думать.
Ведь поодиночке силу применить невозможно, а это значит, что надеяться остаётся лишь на свой ум. Даже ей – подчинённому, которому в обычной ситуации полагается исполнять приказ начальника, не осмысливая и не оспаривая его.
Впрочем, сейчас они – группка мятежников, оспорившая уже всё, что только возможно; значит ли это, что пути назад нет?
Очевидно, так оно и есть.
Тревожная трель телефона метким выстрелом прорезала грудину тишины; сорвавшись с неустойчивого табурета, на котором она коротала последние полчаса, Лиза подбежала к чёрному аппарату, задержавшись возле него и не решаясь поднять трубку. Никто не знал, что принесёт ей этот звонок, радостные известия или же печальные, но если не ответить на него, так никогда и не узнаешь…
-Алло, - выдохнула она, моля услышать на другом конце провода знакомый и родной голос. И была сполна вознаграждена за всё.
-Здравствуй, Лиза, - ответил ей Мустанг, и хотя говорил он беспечно, она безошибочно угадала старательно маскируемые нотки беспокойства, - Рад слышать тебя.
-Взаимно, сэр, - усмехнулась она уголками губ, убирая со лба наползшую на глаза золотую прядь.
-Как ты? С тобой всё в порядке? До меня дошли слухи, что ты сегодня потеряла сознание на лестнице в штаб, - посерьезнел Рой.
-Простое переутомление. Пожалуйста, прошу вас, не беспокойтесь обо мне. Я в порядке, - поспешно – слишком поспешно – возразила Хоукай, переведя взгляд на полоску бинта, поселившуюся на ладони, и осознавая, что полковник, скорее всего, ни на грош не поверил ей.
-Что ж… - голос на другом конце провода прозвучал немного натянуто, но потом вновь потеплел, - В таком случае, береги себя.
-И вы, сэр.
-До свидания, Лиза.
Бережно опустив трубку на аппарат, Хоукай зажмурила глаза. «Простите, что не говорю вам всего, полковник. Простите, что почти обманываю. Простите. Так лучше, так безопаснее…» - убеждала она себя, запустив руки в волосы, золотым водопадом заструившиеся по округлым плечам.

Глаза Роя за сетью чёрных ресниц прищурены; он стоит, изогнув губы в доброй, бесконечно знакомой улыбке. Незнакомая комната дешёвой гостиницы – в ней всё чужое, кроме него и свечки, трепещущей на столике. В её дрожащих отсветах его лицо дрожит, словно трескающаяся, расползающаяся на куски восковая маска.
Лиза не помнит, как она оказалась здесь. Прошлое почему-то заволокло серым туманом – правда, равно как и будущее. Осталось только «здесь» и только «сейчас», позолоченное огнём.
Только долгожданная встреча, которая не должна была случиться, но почему-то произошла.
-Лиза… - тихо говорит он, протягивая ей шершавую ладонь. Она касается её нерешительно: кожа странно холодна, но всё же это его пальцы – вот даже маленький, но абсолютно точно узнаваемый на ощупь шрам от пореза ножом, оставшийся ещё с тех пор, как он обучался у ее отца.
-Всё в порядке? – спрашивает Лиза негромко, впервые за долгое время позволяя себе эту слабость и не смея до конца поверить, что в этой комнате кроме них двоих нет никого, что тени Прайда остались за закрытой дверью, не в силах преодолеть защиту плачущей свечи.
Кивок в знак согласия и прикосновение губ к запястью – как поцелуй ледышки.
-Лиза, Лиза, Лиза, Лиза… - шепчет Мустанг, и ей кажется, что вместе с ним её имя шепчут десятки чужих голосов. Он широко распахивает глаза, вперив в наперсницу немигающий взгляд, и слова застревают у нее в горле тошнотворным комом.
Вместо родной черноты с ласковой искоркой – серо-зеленый цвет и печать Уробороса.
Лизе хочется дико, безудержно кричать.

Очнувшись от кошмара, Хоукай задрожала. Сны, слишком похожие на явь и в то же время опасно приблизившиеся к призрачной границе с галлюцинациями, отнимали все силы. Ночь, призванная дарить отдохновение уставшему телу во сне, напротив, лишала её покоя.
Утомление, истощение, одиночество и постоянный страх, маскируемый фарфором равнодушия, стали главными врагами Лизы на этой войне, и они не переставали терзать её, словно готовясь к последнему рывку.
Это было пыткой и это было даже хуже пытки. Потому что не существовало никого, к кому можно было бы обратиться за помощью без риска для его и её жизней.
Лиза долго сидела на кровати, вперив отсутствующий взгляд в стену; рядом прорезью, провалом глазниц, чернело окно, где виднелся кусочек тёмно-синего неба – пейзаж, достаточный для того, чтобы чувствовать себя условно свободной. А из темноты на неё смотрело что-то странное, чужое и, скорее всего, таящее в себе иррациональную угрозу. Нечто, что может быть побеждено только очищающим, обжигающим светом.
С ветки дерева, злобно и хрипло каркнув, сорвалась ворона и, тяжело хлопая крыльями, унеслась прочь.

* * *

Хаят, несмотря на всю его вышколенность, требовал определённого внимания – в частности, выгула. И потому по вечерам Лизе не оставалось ничего иного, кроме как прицепить поводок к ошейнику и отправиться в густой сумрак, поглотивший город.
Однако Лизе была привычна темнота улиц. Она не так страшна, как кажется на первый взгляд, когда у тебя на поводке умный и верный пёс, в кобуре – столь же верные пистолеты, а в качестве особого оборудования – молниеносная реакция. Преступников человеческого рода ей бояться не стоило. С людьми она бы справилась. Другое дело, что она так и не смогла избавиться от безотчётного страха перед порождениями человеческих грехов, а это было куда хуже.
-Хаят! Стой! Куда ты меня тащишь? – строго спросила она, когда питомец потянул её прочь с дороги. В ответ он тявкнул, но не остановился, упорно пытаясь свести Лизу с более-менее освещённого и знакомого пути, и как бы старший лейтенант ни старалась, пересилить упорного пса, ставшего, несмотря на небольшой рост, уже довольно мощным, ей не удалось.
Переулки Централа – таинственная система, разобраться в которой порой невозможно. И если крупные проспекты отходят от центра города аккуратными, ровными радиусами, то переулки, напротив, словно сосредотачивают в себе всю извилистость, становятся лабиринтами Минотавра. Спасительного клубка у Лизы не было, и потому рассчитывать ей пришлось только на то, что Хаят не заведёт её туда, где поиски выхода обернутся новыми проблемами.
«Так он бежит только в том случае, если учует знакомого… на таком расстоянии? Абсурд или хороший нюх? А если да, то кто?» - перемежались в голове Хоукай разношёрстные мысли, пока пёс торопливо двигался по закоулкам. Но уже пару мгновений спустя он замер, приведя свою хозяйку к небольшому дворику, и сел на землю, довольно урча, а потом завозился, обнюхивая стены дома и словно ища что-то или кого-то.
Лиза его энтузиазма не разделила. Густой гуашью по кирпичной кладке были размазаны чёрные силуэты, старый фонарь отбрасывал на неё дрожащие отсветы, трава в темноте тоже почему-то казалась практически чёрной – одним словом, впечатление от всего этого было далеко не самое позитивное.
«Если ты притащил меня к мусорке – получишь по ушам!» - мстительно подумала она, подавив в груди вздох и уже готовясь уходить с чужого двора.
Но следующие несколько секунд запомнились ей оглушительным треском, звоном стекла, обжигающим светом, а затем – непроницаемой темнотой, в которой даже глаза, принёсшие ей славу первоклассного снайпера, могли ориентироваться с трудом. Фонарь разбился, спасительный и одновременно губительный источник тепла исчез, а вместе с ним...
Хаят не мог ошибаться. Он привёл её ровно туда, куда было нужно.
-Какой странный парадокс, Лиза. Свет убивает тени, но он же и рождает их… а если нет света, то и теней нет. Я прав? – раздался из темноты негромкий голос. Безмерно знакомый голос…
Лиза молниеносно обернулась, и сердце в груди забилось пойманной птицей, а поводок выпал из внезапно обмякших пальцев:
-Полковник… - успела прошептать она, прежде чем сильные руки поймали её и крепко прижали к телу, пряно пахнущему одеколоном. Все объяснения, все вопросы о том, откуда он знает её страшный секрет, будут позже; пока же…

Безмолвие и темнота – плата за подобие рая на полчаса. Блаженное безмыслие, едва ли не самый главный подарок этого жаркого вечера, разукрашенного всполохами уже почти умершей лампы – на секунду, на вторую, на третью, а потом – падение в ослепительный, всеобъемлющий огонь.
Жесткий шорох платья, соскользнувшего с податливого и истосковавшегося по ласке тела, почти кошачья плавность шагов, терпкие поцелуи и неизменно теплые изгибы тела. Пальцы то быстро, то медленно бежали по молочно-белой коже: от ключиц к бедрам, проводя дорожку через плоский живот, рисуя замысловатый узор и тут же покрывая его поцелуями, словно разукрашивая контур обжигающе яркими красками.
Старая кровать перестала быть кроватью, становясь роскошным ложем; тихие стоны тонули в мягком касании сухих, обветренных губ.
Сегодня они не будут говорить, но никто не отменял языка жестов и прикосновений, и еще неизвестно, что нужнее, когда между ними – беспроглядная чернота, заволакивающая разум спасительной пеленой.
Это безумие с привкусом чего-то бесконечно родного и близкого, и этот привкус отгораживает его от сумасшествия и мании, прочно вошедшей в ее жизнь. Это спасение – ненадолго, на несколько острых, слишком коротких и мучительно длинных минут, но всё-таки спасение, опустошение и одновременно глоток необходимого ей ощущения того, что она жива.
И пусть порой быть рядом не значит быть близко, ровно как и быть близко не значит быть рядом. Но сегодня – момент, когда оба условия выполнены. Они есть друг у друга, и они вместе, как две половинки разделённого целого.
Заговор по уничтожению страны, страх и смертельная опасность, в которой они посекундно находились, вместе с обрывками теней трусливо расползлись по дальним углам. На краткий миг перестали существовать мятежный полковник и личная помощница фюрера; остались только мужчина и женщина, искавшие в объятиях друг друга лихорадочного тепла.

Не хочу другой судьбы,
Где есть не я, где есть не ты.
Благодарю сейчас и здесь
За всё, что нет и всё, что есть…

Ночной ветер осторожно ласкал влажную кожу, слишком белую в лунном свете; Лиза сидела на кровати, смотря на лежащего рядом с ней полковника, и молчала. Глаза его были закрыты, но это не могло обмануть ее, знавшую его едва ли не лучше кого-либо другого: он не спал.
-Ва… твоя реплика о тенях – это просто предположение? – рискнула она разбить хрустально трепетную тишину, задав вопрос, мучивший её весь вечер и переходя на «ты» - впервые за долгое, очень долгое время, осторожно пробуя слова на вкус.
-Это просто проявление моих незаурядных умственных способностей и великолепной дедукции, - усмехнулся Мустанг, ловко уходя от ответа. Но поскольку прозвучало это скорее как отговорка, то и любопытства Хоукай не удовлетворило.
-А если серьёзно?
-Я слишком хорошо знаю тебя, чтобы не догадаться. Ты допоздна засиживаешься в штабе. Хаят стал тревожным, - словно в подтверждение его слов, пёс заскрёбся в закрытую дверь, - И, в конце концов, ты даже в детстве никогда не спала с включённым ночником.
-Откуда тебе всё это известно? – облизнула Лиза сухие губы, вопросительно глядя на полковника.
-Довелось пару ночей гулять недалеко от твоей квартиры, - пальцы его, требовательные и в то же время мягкие, осторожно коснулись маленького шрама на нежной коже, оставленного Прайдом, - Не надо бояться темноты. Потому что в темноте теней нет, как и на жарком свету. Да и вообще, если показать им, - это слово, им, он произнёс как-то особенно веско, - свой страх, они не преминут им воспользоваться.
Лизе тут же вспомнилось мерзкое, травящее изнутри чувство слежки, которое не покидало её практически никогда, а особенно обострялось именно по ночам, когда она просыпалась от слишком реальных кошмаров и ощущения, что из темноты за ней следит пара бездонных глаз, и поёжилась, как от холода.
-Тени исчезают в полдень, Рой…
-Но и в полночь тоже.
Кусочки разорванной картины наконец-то сложились в оригинал. Решение оказалось слишком простым и, как и всё очевидное, лежало на поверхности. И ей даже захотелось рассмеяться – разве не удивительно, как она не додумалась до этого сама? Зачем нужно было истерично искать огонь, разгоняющий мрак, когда мрак сам уничтожал тени?..
Но хотя Рой прекрасно умел уходить от темы, секунду спустя она взяла себя в руки:
-И всё же ты не ответил на мой изначальный вопрос.
-Ответ в духе «я попал пальцем в небо» тебя устроит? – сказал Мустанг весьма саркастично. Лиза чуть слышно фыркнула.
-Ты прекрасно знаешь, что нет.
-Жаль. Потому что он, тем не менее, на редкость правдив, - притворно вздохнул он, маскируя расслабленностью внутреннюю сосредоточенность, с которой ни он, ни она не могли расстаться даже в такие минуты. Он замолчал, и это означало лишь одно: он сказал всё, что хотел и мог.
-И кстати, Рой… что это за дом? Ты ведь живёшь в другом районе, – не отступила от своего Хоукай, продолжив допрос с пристрастием.
-Великолепная и небезызвестная тебе мадам посодействовала. Её старая квартира, - отозвался полковник, - А ещё она передаёт тебе привет.
-Крайне любезно с её стороны, - улыбнулась Лиза, в первый раз за бесконечно тягучие недели, проведённые в плену у одиночества и страха, ощущая в душе приятную облегчённость, сравнимую почти что со счастьем.
Ночная прохлада укутывала, обнимала нежную спину, текла свежей рекой. Лиза зябко повела плечами, прислушиваясь к тишине, нарушаемой мерным дыханием спящего полковника и какой-то тихой, незамеченной доселе мелодией. Со старенького радио, стоявшего на низкой прикроватной тумбочке, лилась тихая песня. Вслушавшись в слова, она потянулась к нему и сделала звук чуть громче.

Мы - как вода в море,
Кровь в жилах.
Боль в сердце,
Нож в спину.
Двое как крылья…
Сон в руку.
Миг счастья,
Жизнь в муках…

Что-то внутри отзывалось на эту канву, вытканную из слов и звуков, слишком остро. «Миг счастья, жизнь в муках – кажется, это про нас?» - хотелось ей сказать, немного грустно усмехнувшись, но что-то подсказывало, что Мустанг не оценил бы этих слов. Было ли произошедшее между ними сиюминутным счастьем или же всего лишь попыткой убежать от слишком страшной реальности?
Для неё это стало бы медальоном на память – подарком, который трепетно хранят, вспоминая и открывая в самые тяжёлые минуты. Чем же это было для полковника, она не знала, хотя и очень хотела бы знать.
-Лиза, - сказал он хрипло, словно забывая тяжёлые разговоры, горькие раздумья, отзываясь на ее мысли и накрывая ее ладонь своей, - Можешь спрашивать о чём угодно. Только не уходи. Побудь со мной.
Хоукай улыбнулась уголками губ. Он звал её по имени слишком редко – впрочем, как и она его - но в этом, наверное, и была особенная, почти романтическая прелесть. В ней можно было найти и своеобразное счастье – как в праздничном фейерверке, озарившем тёмное небо в будний день.
-Я останусь, полковник, - прошептала она, позволив себе потонуть в тёмном, пленительном омуте глаз. Он приподнялся с постели, прижав её к себе и уткнувшись носом в плечо.
-Пожалуйста, умоляю тебя, забудь про звания. Хотя бы сегодня.
Это было согревающей лаской, в которой она так нуждалась. Обжигающим огнём, которого она искала, в котором сгорала тысячи раз, прежде чем наконец нашла, спасительным светом, убивающим не только тени, но и самый страх, порождаемый ими, теплом, заполняющим изнутри…
Если ударять огнивом и кресалом друг об друга, подумалось ей как-то расслабленно, отвлечённо, можно добыть пламя.
Жизнь сталкивала их между собой такое множество раз, что огня не могло не получиться. А раз уж огонь способен разгонять тьму, то это именно то, что нужно не только ей, но им обоим.

@темы: Весенний фест "RoyAi Day", фанфикшен-автор

---

Напоминалка!

[~LilianaDC~]

Товарищи!

Напоминаю, что крайний срок выкладки работ на фест - 18 июня! Если и до этого числа вы никак не успеваете - сообщаем повторно по умейлу мне или  Седая Верба! В противном случае вы будете включены в список штрафников.

Сегодня уже последний день выкладки, а всего по тегу только 2 работы! До полуночи осталось несколько часов, за которое вы ещё можете выложиться и при этом не попасть в список штрафников! Если по каким-то причинам вы так и не успеваете, не забываем вновь присылать мне умыл с предупреждением! (на данный момент 9 человек написали с просьбой отсрочить и 1 - с отказом от заявки)

Все не выложившие и не предупредившие меня об оной будут внесены в список штрафников и наказаны в соответствии с правилами (в виде отказа в допуске либо к след. фесту, либо насовсем)

запись создана: 11.06.2011 в 23:08

@темы: Весенний фест "RoyAi Day", организационное